Пальчики. Сергей Skolorussov

Сомнения по этому поводу будут всегда, сколько не слушай крутых аналитиков с сумасшедшим взглядом, усиленным очками 15 плюс. Нужно просто верить, что мир безграничен, так как понять это невозможно. Вот и любовь – это явление, неподвластное рациональному объяснению. Можно верить, что она где-то рядом и уже на подходе или просто повторять, как мантру, что она не существует. Но лучше её познать. Объяснений, по сути требуют только те, кто её не испытал. Для остальных все эти рассуждения вызывают лишь лёгкую улыбку на губах. Они знают, что такое любовь. И знают, что её нельзя объяснить ни с помощью художественной литературы, ни с помощью науки. Любовь, это явление, как божественного, так и дьявольского происхождения. При этом никто ни бога, ни дьявола не видел. Тем более не видел их вместе. Пациентов особых лечебниц и буйных фанатиков религиозных течений я в расчёт не беру. Короче, девчонки и мальчишки – ждите. Возможно, что вы не проспите, уткнувшись в свой гаджет, это замечательное неповторимое чувство, созданное мирозданием в награду и в наказание людям.

      Познав истину на девственно белом пространстве потолка, я с улыбкой на лице потянулся и резко соскочил с кровати, чем вызвал не только переполох в палате, но и резкую боль в моей чугунной от аварии голове. Всё-таки, сотрясение мозга так просто не проходит. Впрочем, я был даже рад, что меня не отпустили из больницы уже через пару деньков. Кроме головы пострадала и грудная клетка. Вернее, то, что находится под ней. Сильный ушиб, распластавшийся разноцветным синяком по передней части моего туловища – это только надводная часть последствий катастрофы. Под грудной клеткой больше всего пострадала печень. Её лечение и привело к моему многодневному пребыванию в госпитале. А рад я был лишь только потому, что надеялся встретить здесь Снежка. Несомненно, её не могли так сразу отпустить домой. Неизгладимым кошмаром в моих глазах продолжала висеть одна и та же картинка: девушку кладут на носилки, а её нога с невероятно пугающе вывернутой стопой, самостоятельно болтается в стороне от тела. Если не упираться носом в эпикриз, начертанный тайнописью доктора, а сказать по-простому: несомненно, у Снежка был перелом ноги. Причём такой, который лечат только в больнице. Поэтому, отстранив санитарку, прибежавшую по вызову какой-то доброй души, и объяснив ей, что всего лишь очень хочу в туалет, я потащился на первый этаж в регистратуру. Понятно, раз есть катастрофа, значит должны быть и списки пострадавших, доставленных в это лечебное учреждение. Списки были. Но в них я не нашёл имени «Снежана», хотя не очень этому удивился. Ещё бы —пассия моего сердца не так глупа, чтобы называться своим именем перед ограблением банка. Ну, нет, так нет. И я двинулся по этажам, врываясь подряд во все палаты. Всё это напоминало миссию проводника из купейного вагона. Только, постучавшись в дверь, я не предлагал чай и прохладительные напитки, а спрашивал есть ли в этой палате девушка по имени Снежана. В конце концов, дойдя до пятой в очереди моей ревизии палаты, я был