Сны фантазии. Сергей Анатольевич Кулаков

этим событием. Недовольных более не встречалось на улицах древнего города К., не смущали слух и возмущенные выкрики, прежде вырывавшиеся из сиплых, сорванных глоток, но повсюду слышались одни спокойные, сытые и разумные голоса.

      Людей, которые прежде высказывали недоверие к действиям службы (реорганизованной в правящий городом орден) больше никто, никогда не видел. Возможно, недовольство этих немногих было так глубоко, так непримиримо с результатами состоявшегося народного волеизъявления, что они, в знак протеста, поспешно и навсегда покинули пределы процветающего города К.

      Город мертв.

      Кто-нибудь помнит, когда возник этот город? Где, в каких летописях отмечено его возникновение? Что было тут «до»? Любопытный вопрос! Скорее всего – лес. Всегда оказывается, что поблизости был лес, едва начинаешь копать вглубь… не земли, конечно – истории. Много, много деревьев – есть из чего строить! Ещё – река. Должна быть река где-то поблизости. Куда без реки? Без леса, кстати, тоже… в смысле – некуда! В общем, до того, как город начал быть, ничего здесь не было, и всё, что начало быть, начинало быть там, где не было прежде ничего. Была река, и был лес.

      И пришли люди. Откуда? Неизвестно. Может, они пришли с востока? Да, могли и оттуда. Пускай будет с востока. Сначала – немного, сначала их было немного. Потом… потом стало больше. Приходили уже отовсюду. Нашли место благоприятное, расчистили, подготовили, сказали друг другу: построим город, чтобы жить в нем. И начали строить жилища, строить здания. Из стеблей, веток и глины строили, из дерева, затем: из земли обожженной, из камня, из железа, стекла и бетона возводили дома…

      Город! Город, выросший из ничего. Поднялся-окреп-разросся, большим стал, богатым, до небес вознесся. Блистает, блистает, переливается, взблескивает то здесь, то там богатыми расцветками: яркими, самоцветными… Раскинулся величаво на многие версты, точно паутина из улиц, дорог и каналов, что огромный паук соткал, разостлал, растянул, устроил для ловления многих.

      И приходили многие, и селились, и было им хорошо. Богатства стекались в город, а труд здесь был не такой изнуряющий, не такой тяжкий, как труд землепашцев, труд скотоводов. Возится, копошится город с утра до вечера, и до утра отдыхает, веселится, а потом опять на работы выходит, и нет человеку покоя.

      Прежде, давным-давно, в своем одиноком, диком житье на просторах степи или в омуте леса, трепетал человек душой, боялся, жался к Богу, несмело пытался заговорить с Ним, хотел узнать ответы на будоражащие душу и разум вопросы. Но в городе – среди многих других людей – вопросы, потребности человека мельчались, сыпались прахом под ноги, из прежних глыб превращались в пыль: Где найти пропитание? Как жизнь свою сделать приятной, веселой?..

      Не страх пред Господом, не удивление перед миром, созданным Им – жажда всё знать завладела человеком; затем – наполнила его скука, вместе с опустошающей тоской. Город-ловушка, город-паутина: