Босиком по лужам. Наталья Аверкиева

Фехнер и торопливо выбегает из гримерки. Куда это он?

      Тиль продолжает пялиться на нас. Хорошо, хоть рот закрыл. Краснота на щеках видна даже под тремя слоями тонального крема и пудры. Еще одна жертва полового воздержания. Хаген опять начинает что-то бренчать.

      – Дэн, – тяну имя, как карамельную тянучку. – Пожалуйста, – смотрю в глаза невинно. – Сыграй для меня, – подтекстом «трахни меня».

      Даже не ожидала, что так сильно действую на него. Для того чтобы встать с глубокого мягкого дивана, Дэну пришлось воспользоваться моей коленкой. Рука потная, холодная и трясется. У него стресс. Хороший такой, жесткий стресс. Надо ослабить хватку. Как жаль, что футболка огромная! Очень хочется проверить догадку о возбуждении, а по походке определить не могу.

      Он уселся на подлокотник, водрузив ногу на сиденье, провел по струнам, подстраивая инструмент.

      – Хаген, – подмигнул басисту и заиграл.

      Тиль широко улыбнулся, захихикал. Клаус отбивал ритм пальцами по столешнице. Дэн запел! Обалденным голосом! Они пели одну из своих песен, раскладывая ее на голоса. Я слушала, широко улыбаясь, кивая в такт головой. И это было настолько прекрасно, что я позабыла про включенный режим «Стерва», смотрела на них восторженно и делала робкие попытки подпеть на повторяющихся строчках припева.

      – Спасибо, – вымолвила восхищенно.

      – А я не только на гитаре играть умею, – ухмыльнулся мачо плотоядно, и я тут же вернулась с небес на землю. Черт! Я же тебя хотела проучить… Уши развесила, песней заслушалась…

      – Ого! Ты настолько талантлив?

      – О да! У меня знаешь какой большой талант. Девушки хвалят.

      – Девушки хвалят? – произнесла язвительно.

      – Н-да, – Дэн отклячил пухлую нижнюю губку, лениво провел языком туда-сюда по колечку пирсинга и медленно опустил глаза в вырез на моей груди. – У тебя очень красивые глаза. Большие такие… Как я люблю…

      Я одарила его ехидной улыбкой и взглядом с поволокой, кончик языка вновь прошелся по губам.

      – Для того, чтобы любить большие, надо иметь большой, – бросила тихим сексуальным голосом.

      Мальчишки захохотали. Все, кроме Дэна. Шенк-старший ядовито прищурился, губешки обиженно изогнулись. Он был до такой степени уверен в себе, что, ни на мгновение не задумываясь о последствиях, ляпнул:

      – А ты сомневаешься, что у меня большой.

      – Снимай штаны, сейчас померяем. – И изящным жестом я вынула из сумочки рулетку. Хоть когда-то пригодилась.

      Хаген свалился с противоположного дивана с приступом хохота. Клаус сполз с кресла и встал на четвереньки, рыдая от смеха. Тиль согнулся пополам, иногда всхлипывая и издавая какие-то нечленораздельные звуки. И только мы с Дэном продолжали вежливо скалиться друг другу. Мачо не нашелся, что ответить.

      – Ну что же ты? – прохрюкал откуда-то снизу Тиль, чем вызвал очередные смеховые подвывания друзей.

      Дэн кинул на брата презрительный взгляд и гордо заявил:

      – А ты, я смотрю, опытная, часто мерить приходится?

      – Да