Черные банкиры. Фридрих Незнанский

что с пожаром?

      — Ничего утешительного. По заключению пожарных, взорвались баллоны с газом. Там выгорело все. Огонь, знаешь ли, здорово заметает следы. От недвижимости одни обгорелые стены остались.

      — Кроме мальчишек, видевших поджигателей в масках, больше никаких свидетелей не обнаружилось?

      — Нет. Так что получается обычная бытовуха. А теперь и счет, оказывается, предъявлять некому.

      — Мне, Слава, надо собраться с духом и дочитать этот кошмар — материалы дела по банку «Ресурс». Я больше не могу терять время на изучение документов. Картины в целом не вижу. А у нас тем временем свидетелей убивают.

      — Хорошо, Николай сегодня же выудит эту твою Суркову.

      10

      Женщина стояла на пороге и бессмысленно улыбалась. Потом протянула руки к Саватееву, обняла за шею и томно прошептала:

      — Ангелочек ты мой маленький, я жду тебя целую вечность.

      — Вы Суркова Марина Демьяновна? — спросил строго Николай, отводя ее руки.

      — Я это, душа моя. Понимаю, входи. Эта лестница… соседки, собаки, кошки, мышки…

      Она отступила в прихожую, пропуская мужчину. Саватеев заколебался: женщина явно наглоталась наркотиков и вряд ли сейчас способна дать какие-либо показания, но с другой стороны, возможно, именно в таком состоянии она сможет сказать то, о чем побоялась бы и подумать на трезвую голову.

      — Кто у вас в квартире? — на всякий случай спросил он.

      — Только я и ты, родной. Я видела тебя сегодня во сне, ты летел ко мне на ангельских крыльях.

      — Марина Демьяновна, а вы не принимаете ли меня за кого-то знакомого?

      — Я же говорю, что видела тебя во сне! И вдруг — наяву. Чудеса, правда?

      Саватеев наконец переступил порог и оказался в прихожей. В квартире было необычно холодно.

      — У вас не работает отопление?

      — Работает, солнце мое! У нас все работает, но мне жарко! У меня все тело горит, — она взяла Николая за руку и повела в комнату, где было широко растворено окно, мокрый ветер шевелил штору. — Я ждала тебя, изнывала от любовного огня. Я сейчас умру.

      Женщина прильнула к нему, обвила руками шею, закрыв глаза, ждала его поцелуя. А он резко освободился из ее объятий, усадил в кресло, крикнул:

      — Прекратить сексуальную истерику! Я из милиции!

      — Да? — изумилась она. — А разве милиционеры не любят женщин? Ты не прав, душа моя. У меня уже был один капитан милиции, и он меня очень обожал, невзирая на то что имел жену.

      — Ну, а я пока старший лейтенант. Значит, есть перспектива. Гражданка Суркова, вы вчера приносили передачу вашей сестре Бережковой?

      — Да, сладкий мой. Я приносила ей передачу. А через месяц опять понесу. Алла — замечательный человек, я ее люблю, всех люблю, только меня никто не любит, — она захныкала, по-детски вытирая глаза кулаком.

      — Вы употребляете наркотики?

      — Это не наркотик, это порошочек от головной боли.

      — А где вы его берете?

      Она вдруг испуганно взглянула на Саватеева и спросила:

      — А