Седьмой день. Утраченное сокровище Библии. Сигве Тонстад

представить себе более удачное начало истории седьмого дня, чем то, как оно описано в первой библейской книге: «Так совершены небо и земля и все воинство их. И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмой от всех дел Своих, которые делал. И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал» (Быт 2:1–3). Учитывая, как эффектно начинается история седьмого дня, вполне уместно спросить, останется ли это первое впечатление таким же сильным по мере того, как мы будем более тщательно анализировать текст, контекст и связанные с седьмым днем смыслы, которые можно найти в рассказе о творении.

      Первые впечатления

      Автор книги Бытие, говоря о седьмом дне, буквально нанизывает одну строку на другую, словно стремясь окружить седьмой день какой-то особой, чарующей аурой, отличающей его от всех прочих дней. Во-первых, автор отнюдь не подвешивает седьмой день в пустоте и не привязывает к какому-нибудь пусть и важному, но не основополагающему явлению в хитросплетениях человеческой истории. Напротив, Бытие устанавливает нерушимую связь между этим днем и фундаментальным событием, положившим начало существованию человека и сотворенного мира в целом[28]. Седьмой день – это своего рода «гвоздь» программы сотворения, кульминация творческого процесса. Он появляется на заре истории как первый знак, указывающий на характер и смысл творения. Во-вторых, акт творения следует понимать как исключительную прерогативу Бога. Это отличительный признак суверенного Божьего правления, поскольку человек не способен сотворить что-то из ничего. В-третьих, появление седьмого дня не является случайностью. Этот день неразрывно связан с процессом творения, всецело ему принадлежит и довершает его. Это день, без которого творение остается в подвешенном состоянии[29].

      Преднамеренность и замысел просматриваются в двух парных высказываниях, в которых видна тщательность в формулировках. В первой из этих пар автор книги Бытие утверждает, что «совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмой» (Быт 2:2). Данная фраза сообщает о завершении Божьей творческой деятельности, не приписывая этому завершению какой-либо значимости. Во втором высказывании автор Бытия заявляет: «И благословил Бог седьмой день, и освятил его» (Быт 2:3). Здесь говорится об особом акте, связанном с седьмым днем. Значимость седьмого дня подчеркивается тем, что Бог сам истолковывает его. Если первая пара выделенных курсивом глаголов обращена в прошлое, то вторая устремлена в будущее и указывает на постоянство. Освятив седьмой день, Бог обозначил границы Своего, Божественного участка в поле человеческого времени.

      СЕДЬМОЙ ДЕНЬ – ЭТО «ГВОЗДЬ» ПРОГРАММЫ СОТВОРЕНИЯ, КУЛЬМИНАЦИЯ ВСЕГО ПРОЦЕССА

      Библейский текст ясно дает понять, что седьмой день с самого начала был наделен исключительным авторитетом. Божественный замысел и предпринятые Богом меры свидетельствуют о том, что значимость

28

Рольф Рендторфф [Rolf Rendtorff, The Canonical Hebrew Bible: A Theology of the Old Testament, trans. David Orton (Leiden: Deo Publishing, 2005), 13] говорит, что в рассказе о творении описывается «начало начал; никакой предшествующей этому событию истории не наблюдается».

29

Наум Сарна [Nahum Sarna, Genesis (The JPS Torah Commentary; Philadelphia: The Jewish Publication Society, 1989), 14] утверждает, что «седьмой день – это день Господень, в котором достигает своей высшей, завершающей точки вся Его творческая деятельность предыдущих дней».