Седьмой день. Утраченное сокровище Библии. Сигве Тонстад

над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море (Ис 11:6–9).

      В этом видении потерянный рай – это еще и рай возвращенный, нарисованный в самых теплых и дорогих образах мира и гармонии. Книга Исаии обращается к этой теме не однажды, адресуя ее потомкам как видение о будущем блаженстве, которое станет возрождением рая из книги Бытие (Ис 25:6–9; 65:17–25)[88].

      Новый Завет то и дело обращается к кризису, описанному в книге Бытие, как к ключевой, исходной точке, необходимой для понимания новозаветной вести. Мы видим это в описании искушений в пустыне, приведенном в синоптических Евангелиях, где Иисус как бы заново идет путем, по которому некогда ступали Адам и Ева. Как и наши прародители, Иисус противостоит искусителю, который стремится поколебать Его уверенность в Боге. Однако в отличие от Адама и Евы Иисус выходит победителем, дав отпор нападкам сатаны (Мф 4:1–11; Мк 1:12, 13; Лк 4:1–13)[89]. Сходство поразительное, при том что благодаря этому сходству мы можем взглянуть на данное противоборство с верной точки зрения. Иисус идет путем, о котором Он уже многое знает. Именно на этом пути первые люди уступили змею и стали смотреть на мир его глазами. Отголоски Бытия звучат для того, чтобы дать читателю возможность вспомнить о том, что случилось, когда змей приступил к Еве, и по достоинству оценить масштаб победы, одержанной Иисусом.

      Кстати, в Евангелии от Иоанна, не менее чем в синоптических повествованиях, миссия Иисуса в целом опирается на книгу Бытие как на ориентир или систему координат. Когда Иисус называет Своего незримого соперника «лжецом и отцом лжи» (Ин 8:44), Он намекает на обман, описанный в книге Бытие, характеризуя его однозначно как «ложь». Всякая ложь дьявола опирается на ложь изначальную, устанавливающую критерий для всей остальной лжи. Перед Иисусом стоит задача опровергнуть эту ложь и обратить вспять ее последствия. Именно ради этого Он идет на смерть – чтобы восстановить то, что было разрушено в Едемском саду (Ин 12:23–33)[90].

      Апостол Павел тоже держит в уме повествование из книги Бытие в ключевых эпизодах своей переписки с верующими. В Послании к Римлянам он пишет, что «одним человеком грех вошел в мир» (Рим 5:12), имея в виду Адама, «который есть образ будущего» (Рим 5:14). Далеко не последнее место в присущем Павлу восприятии действительности занимал вопрос смерти, и его взгляды на смерть основывались именно на книге Бытие (Быт 2:17; 3:24). «Последний же враг истребится – смерть» (1 Кор 15:26), – пишет Павел, давая понять, что последний враг – это еще и самый жестокий враг, против которого бессильны любые человеческие средства. По сути дела, сопоставление Адама и Иисуса, смерти и жизни, имеющее своим истоком книгу Бытие, составляет неотъемлемую часть благовестия Павла. Его весть несет результаты, прямо противоположные тому, что произошло вследствие сатанинского обмана, и в отрыве первых глав книги Бытие его весть понять

88

Мы не умалим значимости видения Исаии, если отметим, что в Ветхом Завете это – редкость, как справедливо указывает Отто Кайзер [Otto Kaiser, Isaiah 1–12, trans. John Bowden, 2^nd ed. (London: SCM Press, 1983), 259]. Более важен сам факт этого видения и его последующее влияние. Причем Кайзер (Isaiah 1–12, 260) подмечает своего рода замалчивание в этом тексте: «Если младенец и дитя малое будут играть с самыми ядовитыми змеями, значит, древняя вражда между семенем женщины и семенем змея иссякла (Быт 3:15). Таким образом, автор этого текста, возможно, говорит не все, что знает».

89

Краткий рассказ об искушениях в Евангелии от Марка весьма красноречив. Марк говорит об Иисусе, что Тот «был со зверями» (Мк 1:13). Это высказывание перекликается с утраченным изначальным состоянием мира. Джоель Маркус [Joel Marcus, Mark 1–8 (AB, New York: Doubleday, 2000), 168] отмечает, что данное высказывание в Евангелии от Марка «несет в себе смысл тесного, дружеского общения… а в Ветхом Завете и более поздних иудейских источниках вражда между людьми и дикими зверями рассматривается как отступление от первоначальной гармонии, существовавшей между ними в Едеме. В конце этой вражды не станет (см.: Ис 11:6–9), и Бог заключит для человечества новый завет с дикими животными, дабы люди могли жить с ними в мире (Ос 2:18). Марк, по всей видимости, верит, что это восстановление отношений осуществилось ныне в Иисусе, новом Адаме».

90

См.: Sigve K.Tonstad, “’The Father of Lies,’ ‘the Mother of Lies,’ and the Death of Jesus (John 12:20–33), in The Gospel of John and Christian Theology, ed. Richard J.Bauckham and Carl Mosser (Grand Rapids: Eerdmans, 2008), 193–208.