Metallica. Экстремальная биография группы. Мик Уолл

даже к тем, кто еще не был популярен, таким, как Ларс, но которые думали, что ты знаешь все подробности их рабочих будней и серьезно этим увлечен. Но все же… Сломанный палец? Авария? Какая авария?

      Но ему это было совсем не интересно. Он только хотел знать: «Так ты был здесь с нами?»

      И снова я был сбит с толку. Он сразу это прочитал. «Когда мы здесь выступали, ты, идиот!» А, теперь я понял. Metallica недавно отыграла в Hammersmith Odeon. Поскольку в последнее время я был их защитником в британской рок-прессе, Ларс небезосновательно ожидал, что я буду на первом появлении группы в качестве хедлайнера на престижном событии вроде этого. Ну конечно, меня там не было. Вместо этого я или дежурил в больнице, или ехал из больницы домой, или собирался в больницу. Или же я просто был в аду.

      Но я тогда не знал, как выразить эти мысли словами. Я едва ли мог сказать это себе, не говоря уже о других. Мне было двадцать восемь, и мой мир одновременно сжался и расширился таким невероятным образом, что я только пытался это осознать. Ему было двадцать два, и его это мало интересовало. Все, что имело значение, – это Metallica, ты придурок!

      «Нет, – сказал я, слишком истощенный, чтобы врать. – Хорошо прошло?».

      «Что? – он взорвался. – Как прошло? Тебя что, там не было?» Он посмотрел на меня с разочарованием, смешанным со злостью и негодованием. «Это было чертовски хорошо! Ты пропустил суперофигительный концерт! Все было распродано, и фанаты обезумели!»

      «О, – сказал я. – Это здорово. Жаль, что я пропустил это, чувак».

      Он гневно смотрел мне в глаза. Рано повзрослевший ребенок, быстро превращающийся в полноценного мужчину, Ларс, возможно, слишком любил Metallica, любил то, что она давала ему, любил за свое отражение в зеркале, когда он смотрел на него достаточно долго, чтобы подумать о чем-то другом. Однако он не был глупым человеком, и в этот момент он, должно быть, понял по моему лицу, что происходит что-то еще, не что-то конкретное, но достаточное, чтобы простить мое преступление, хотя и недостаточное, чтобы о нем забыть, во всяком случае, не в обозримом будущем – потому он сменил тему и после неуместной шутки снова поковылял на костылях, все еще недовольный мной, но уже не настолько обиженный. Или я так себя утешал. Он и его сломанный палец.

      Я смотрел, как он исчезал в ночи, сопровождаемый репортером, ищущим, кто бы их подбросил до дома или куда они собирались дальше.

      Авария, подумал я. Какая еще авария?

      Когда Джеймс Хэтфилд впервые встретил Ларса Ульриха, то сразу его разгадал. «Богатенький сынок», – сказал он. Знаете, такой типаж: у него есть все; единственный ребенок в семье, который не знает значения слова «нет». Он таким и был. Родившись в доме размером с замок в элегантном городке Хеллеруп, в самом модном районе коммуны Гентофте, в восточной Дании, Ларс Ульрих явился в этот мир во второй день Рождества, 1963 г. Будучи поздним рождественским подарком для бездетной пары, давно разменявшей третий десяток и по меркам того времени уже старой для рождения детей, Ларс стал особенным с первого дня жизни. И это мнение он быстро начнет разделять.

      Его