Последняя битва. Александр Тестов

будешь или в избу войдешь.

      – Войду, коли пустишь.

      – А отчего не пустить? Ты железку-то свою спрячь от греха да заходи…

      Сигурд вернул оружие в ножны и сделал шаг вперед.

      – Токмо ты это… верхнее-то сними, – улыбнувшись, посоветовал мужик, – а то натечет с мехов твоих… да выжми… Ну вот, теперь давай… гостем будешь.

      Юноша с отжатой одеждой под мышкой вступил на лестницу, поднялся. Хозяин первым пропустил его в дом.

      – Заходи-заходи, гостем будешь.

* * *

      В избе было тепло. На печке и на столе стояло по лучине, так что света для меленького пространства вполне хватало. Избенка была едва четыре на четыре метра, а то и меньше. Сигурд сразу внимательно огляделся – печь-каменка, плохонько обмазанная глиной, трубы нет, да и стены в копоти, по-черному, видать, топят. Стол, рядом лавка, табурет и постель у дальней стены, хотя постель это громко сказано – так, широкая лавка, с прицелом только на одного человека.

      Хозяин указал на веревку в углу, у печки, и Сигурд развесил на ней свой короткий плащ и меховой жилет с длинными рукавами. Шапку бросил прямо на печь. Отжимал ведь, а все равно закапало. Изеч сделал вид, что не заметил.

      – Обувку тоже сгидай, – заметив нерешительность гостя, посоветовал он, – ставь, пущай сохнет.

      – Ага… – послушал совета Сигурд, и в итоге остался в портах да рубахе.

      В сущности, хозяин избенки мужиком оказался неплохим, во всяком случае, хотелось бы в это верить. Невысок, но крепок. Русые до плеч волосы, местами уже с сединой, неровная борода и усы, чуть темнее, чем волосы – навскидку лет тридцать-тридцать пять. А вообще у Сигурда были вечные трудности с определением возраста у местных жителей. Как-то все по-другому… Но оно и понятно, жили меньше, спали реже, ели не сладко, опять же без квалифицированной медицинской помощи обходились. Ни тебе аспиринчика, ни корвалольчика, даже укол приличный и то поставить нет возможности… История, одним словом, преданье старины глубокой…

      Хозяин усадил нежданного гостя за стол и угостил кашей, еще теплой.

      – Ну вот… чем богаты…

      – Благодарствуй.

      Сигурд взял предложенную деревянную ложку и, не мешкая, приступил к трапезе.

      – А ты один тут живешь? – спросил юноша, жадно поедая кашу.

      – Пошто живу… не живу. Тут у меня пригляд за бортами[9]. А живу я вона, – он неопределенно махнул рукой, – в веси.

      – И что, у тебя борта тут?

      – Тут, как не тут… пчелы места сами знают. Здесь дягиль[10] душистый, а они это дело шибко понимают.

      – Ну, раз так… – кивнул, соглашаясь, Сигурд, – А большая ли весь-то?

      – А ты от себя спрашиваешь, или зазор какой есть? – хитро прищурился мужик. – Ты уж, паря, не из града ли варяжского будешь?

      – И что с того?

      – Так охотно мне знать… сказывают, в граде вашем новый князь сел?

      – Верно, сел, – продолжая орудовать ложкой, ответил Сигурд.

      – И кто же теперя там?

      – Ярл Атли, по прозвищу Косой.

      – О

9

Борт – дерево с дуплом, где гнездится пчелиный рой.

10

Дягиль – лекарственное растение, хороший медонос.