Вася. Лора Штейн-Скавронская

тяжело вздохнула и протянула руку, помогая встать супругу. Усадила его обратно на диван и подошла к чайнику, который уже давно громко свистел.

      – Кофе будешь? – спросила она.

      – Выпью, пожалуй, – сказал Герман, сидя с закрытыми глазами. У него кружилась голова, во рту пересохло, и он мечтал только об одном – скорей бы ушла Людмила и тогда он опохмелится припрятанной за батареей, маленькой бутылкой водки, предусмотрительно купленной накануне.

      Людмила поставила перед ним чашку горячего кофе, сама уселась напротив и, сделав глоток обжигающего напитка, по обыкновению завела бесплодный разговор, на тему тщетности Германова алкогольного бытия.

      – Может, хватит, а? Сколько ты ещё будешь находиться в своих поисках? Чего ты ищешь? Какой смысл ты хочешь найти, я не понимаю.

      – Людмила, ну как это? Я тебе тысячу раз говорил, неужели тебе не интересно? Вот зачем ты живёшь? Ты когда-нибудь задумывалась над этим всерьёз? – он смотрел на неё мутными глазами.

      – Опять начинается. Да никто, никто не знает, зачем мы живём. Просто живём и всё. И только ты у нас ищешь, сам не зная что, – раздражённо говорила Людмила.

      – Вот именно, – он поднял указательный палец вверх, – никто не знает, а я найду. Обязательно найду и напишу об этом, – горячо сказал Герман. – Не может быть так, чтоб никакого, тогда зачем всё это, – он развел руками, – зачем мы вообще существуем? Он должен быть, непременно должен!

      Она сидела и смотрела на Германа с тоской в глазах. Каждый день Людмила задавала себе один и тот же вопрос – Когда всё это закончится?

      – И как тебе в этом поиске помогает вино? – спросила она, скорей по привычке.

      Герман попытался собрать в кучу мысли, которые разбежались в разные стороны от алкогольных паров в поисках укромного места.

      – Вино изменяет восприятие, Люда, – наконец придумал он, – помогает рассмотреть перспективу с другой стороны. По ту сторону всё иначе, там нет всех этих мирских глупостей, сознание будто уносится ввысь, в космос, пролетая по вселенной. Где-то там, он и есть. Не думаешь же ты, что он может находиться в этом абсурдном мире, откуда здравый смысл, и тот сбежал давно.

      Герман даже устал. Подобные разговоры раздражали, он хотел только одного, опохмелиться.

      – Понятно, – сказала Людмила, которая вообще не поняла ни единого слова, и не знала о чём тут можно ещё разговаривать. Она встала из-за стола и отправилась в комнату, собираться на работу.

      Людмила вышла из дома и, закрыв за ней дверь, Герман живо метнулся на кухню.

      Достал из-за батареи бутылку и, покрутив её в руках, проверяя, цела ли, начал торопливо открывать. Руки дрожали, крышка никак не хотела поддаваться, Герман громко матерился, как настоящий интеллигент и, в конце концов, пошёл в ванную за полотенцем.

      Наконец с третьей попытки крышка от такой упёртой настойчивости сдалась. Герман налил себе рюмочку, быстро выпил и закатил глаза. Внутри разлилось приятное обжигающее тепло.

      – Хорошо пошла, – сказал Герман.

      Он выпил