Медовый переулок. Хелена Инклюзар

За стеклом позади стойки сновали лекари. Яркий свет множества настенных ламп раздражал.

      –Вот и хорошо, сейчас я подам вам бумаги, заполнить сможете?

      Я пожала плечами и протянула руку. Регистратор как-то странно на меня посмотрела.

      –С вами точно все хорошо? Может быть, позвать лекаря, чтобы вас осмотрели?

      Я покачала головой. Произносить звуки и привлекать внимание не хотелось совершенно.

      –Давайте, пока я готовлю бумаги, вы немного придете в себя у акведука? Посмотрите налево, за ширмой.

      Я кивнула и медленно пошла по указанному направлению. За ширмой бежал широкий ручей в каменном русле. Я наклонилась и увидела перепачканное сажей лицо. В волосах торчали сломанные перья. Кожа белая, в сетке темных вен от напряжения. Опустила в воду перепачканные эфиром руки в разодранной куртке.

      “А регистратор со мной еще как с орной разговаривала. Чучело ты”.

      Вода немного разогнала дурные мысли и ощущения. Когда я снова вернулась в зал, регистратор подала мне бумаги и самопишущее перо. Первой оказалась карточка для пострадавшего.

      “Ладно хоть не стала еще и руками заниматься”.

      Имя: Аннариэт Мит. Род занятий: мастер-артефактор. Место работы, службы и иных профессиональных занятий: мастер-ваятель в мастерской “Камея”, Медовый переулок, дом три. Дальше было сложнее: что писать в графах про место жительства, семейное положение, имеющихся близких, наличие хронических эфирных заболеваний и иссушения… я попросту не знала. Даже точный возраст указать не могла.

      “Вот именно. А залезла на место преступления вперед стражников, отдала ему памятный камень, применила стайные узы и сидишь теперь, караулишь в госпитале. И все это для орна, о котором знаешь только имя да род деятельности. Для орна, которого не так давно посчитала лжецом и обманщиком. Ты безнадежна, Инаам”.

      Второй бланк был для регистрации сопровождающего, то есть меня. Вопрос: “кем вы приходитесь пострадавшему” снова поставил меня в тупик. Так и тянуло написать: “Мимо проходящей глупой сыргенкой”.

      Я отдала кое-как заполненные документы регистратору и снова вернулась в кресло, как меня тут же взял в оборот знакомый стражник в медной броне.

      Его вопросы охватывали широкий спектр от моего финансового состояния до возможных способов проникновения в мастерскую. У меня был выбор: сосредоточится на боли или разгорающейся злобе на беседу, местами провокационную и сбивающую с толку. Задним умом я понимала, что Вайз просто выполняет свою работу, и делает это хорошо, поскольку злоумышленник может сорваться и случайно проговорится, когда его слова в очередной раз переворачивают. Но отделаться от желания вырвать ему бороду по волоску я не могла – за вопросы про мою связь с сарэнгэнской армией, и не собираю ли я информацию для разведки.

      “Да, именно этим я и занимаюсь днями напролет в маленькой мастерской на краю Златогорья в никому не известном Тагроне. Вы раскусили мой хитрый сарэнгэнский план и теперь Каган меня казнит”.

      Судя по ошарашенному лицу стражника, последнюю