Путь странника. Сергей Анатольевич Кулаков

ты и Божьему Слову внемли:

      «Город сей – тебе отдаю!»

      У Иавока

      В многоголосье блеющего стада

      Пастух Иаков звездной ночью брел.

      Большой Вселенной темная громада

      Нависла хмуро, влажным оком вол

      Водил испуганно, ягненок блеял;

      Так много звезд, и тесно в темноте им.

      Дары для брата, жен, своих сынов –

      Всех перевел он через Иавок;

      Хоть было время отдыха и снов.

      Вот, он один и впереди – поток,

      А времени так много до зари,

      И в воздухе скользят нетопыри…

      А эта встреча так неотвратима!

      И мыслям – точно звездам – в голове

      Так тесно, и уже Носящий имя

      Чудное близко, а Иаков не

      Ведает, что каждое мгновенье

      Теперь влечет его к благословенью.

      Иов – друзьям

      Пусть будет хлебом мне тоска,

      Питьем – одно лишь горе;

      Нуждою, вместо пояска

      Я затянусь, но вторить

      За вами не желаю я,

      Что Бог меня покинул,

      Мои презренные друзья,

      Разящие и спину,

      И грудь, и печень, и живот –

      Всего, всего! Проказа,

      Пусть заживо меня сожрет,

      Но, ни единой фразы,

      Я не желаю повторить

      Из ваших словопрений:

      Царю несчастному – цари

      Лукавств и обольщений.

      Чудо Георгия

      Конь боевой хрипит, дрожит, бьет копытом;

      Чует сердцем своим: скоро будет битва!

      Всадник крепко сидит в седле, сам – спокоен;

      Знает, что битва будет, Георгий-воин.

      Бронь на нем, меч и копье. Божьим знаменьем

      Себя он покрыл и коня, Кто-то сенью

      Его незримой накрыл – крепче кольчуги.

      Станут враги здесь скоро: друг против друга!

      Вон, наружу ползет тварь из водной глади,

      Все убивает вокруг дыханьем смрадным

      Больше глядеть не будет злым своим оком!

      Выдохнул – смрад, а вдохнул копье глубоко.

      Другое я

      жене.

      Когда сомнений тихая змея,

      Как в сад Эдема, внутрь меня вползает,

      Отличье есть ли между «ты» и «я» –

      Или же нет? – порою я не знаю.

      В дни ветхие, наш праотец Адам,

      Восстав от сна, смотрел завороженный –

      Как в зеркало – в нее, и видел там

      Не отраженье, но – свою икону.

      И Ева в его образе себя

      Отчетливо и живо узнавала;

      Еще не «ты», пока – «другое я»

      Для тех двоих тогда существовало.

      Прошу тебя, постой, не уходи,

      Побудь еще, прекрасное мгновенье!

      Все будет после: грех и липкий стыд,

      И долгое, сплошное искупленье…

      Все будет после, а сейчас они

      Так счастливы и так неосторожны…

      Шуршит