Рождение музыканта. Алексей Новиков

Попробуй, схоронись! – Отец Иван в безнадежности бегал от сундука к зеркалу и обратно: – Да где же, мать, зеленая ряска?..

      О событиях на церковном дворе уже знало все село. Вскоре пришел Илья Лукич:

      – Собирайся, батюшка, мигом доставлю!

      Роксана нетерпеливо играла в упряжке и косила глазом, словно спрашивала: «Попался, поп?..»

      «Ох, попался! – думал отец Иван. – Хоть бы какое подобающее слово для встречи приготовить, да какие теперь словеса? Все одно – пропадать…»

      Неподалеку от города Роксана нагнала гренадерский полк. Гренадеры развернулись на походе песней:

      …Выходила молода,

      Выпускала сокола…

      Есть такие песни на Руси. Ни лихолетья, ни беды над ними не властны. И живут те песни с народом, подстать народу-великану:

      …Ты лети, лети, соколик,

      Далеко и высоко…

      Сама зима той песни заслушалась. И мороз застыл как вкопанный.

      На ельнинской площади с ночи стояли жители. Из деревень все прибывал и прибывал народ. На крышах, как грачи, суматошились ребята. Утренняя зорька брызнула на них первым лучом и подрумянила скрипучие снега. В Ельню вошла первая батарейная рота…

      Отец Иван чаевал у штабных господ офицеров. Пил чай, а вкусу не чувствовал: «Ну-ка, встречай фельдмаршала, он те встретит!.. Помяни, господи, царя Давида и всю кротость его!..»

      Ноябрьский день на воробьиный шаг шагнул, а глядишь – в заполдень попал. Еще шажок шагнул – чуть в сумерках не утонул. Но с площади не только никто не ушел, а еще прибыло народу.

      – Он за делами припоздал, а мы что ж – дождемся!..

      Ожидаючи, гадали люди, какие фельдмаршалу положены конвои, сколько конных да пеших, да несут ли перед ним знамена и какую музыку ему серебряные трубы играют?..

      – А без пушек да без пальбы явиться ему никак невозможно, – объяснял высокий старик из торговых сидельцев.

      – Неужто с пальбой?

      – А то как же? Фельдмаршал, дурни! Этакую титлу понимать надо!..

      В ожидании необыкновенного шествия фельдмаршала никто не заметил, как в конце улицы появились крытые сани, а при них горсть казаков. Сани въехали на площадь и остановились перед живой стеной. Тут только и забегали начальники, расчищая путь. Тут только и ахнул, догадавшись, народ:

      – Он!

      – Он и есть!

      – Мать честная, а пушки где?

      Кутузов вышел из саней и, увидев священника в облачении, с крестом в руках, пошел к нему, на ходу снимая фуражку.

      Отец Иван высоко поднял дрожащими руками крест и, осеняя им седую голову фельдмаршала, глядя на морщинистое его лицо, на усталый, слезящийся глаз, вдруг понял, что ничего книжного, ничего торжественного не надо этому старику. Положив крест на блюдо, которое держал причетник, священник низко поклонился Кутузову:

      – Спаси Россию, тебя бог спасет!..

      Главнокомандующий глянул на отца Ивана с неожиданным любопытством. Он, видимо, ждал длинных речей, которых досыта наслушался всюду. А встречный ельнинский поп взял