Шпионское наследие. Джон Ле Карре

Или, скажем так, не доверял Лондонскому управлению.

      Последнее ее заинтересовало, хотя она старается этого не показывать.

      – Здесь все файлы? От и до? Все, что вы украли, спрятано в старых книгах, так?

      Возможность ее просветить доставляет мне удовольствие.

      – Боюсь, что не все, Лора. Джордж придерживался правила: сохранять минимум. Остальное в шредер. Обрезки сжигались. Такое правило.

      – А где шредер?

      – Вон там в углу.

      Она его только сейчас заметила.

      – Где сжигали?

      – В этом камине.

      – Акты об уничтожении имущества составлялись?

      – Тогда бы нам пришлось сжигать и акты, разве нет?

      Пока я наслаждаюсь своей маленькой победой, она переводит взгляд в дальний темный угол, где висят рядом две фотографии мужчин, стоящих в полный рост. На этот раз не раздается дежурный вопль “Мать честная!”, она просто крадучись направляется туда, словно опасаясь, что они сейчас улетят.

      – А эти красавцы кто?

      – Йозеф Фидлер и Ганс-Дитер Мундт. Соответственно глава и замглавы оперативного управления Штази.

      – Слева у нас кто?

      – Фидлер.

      – А подробнее?

      – Немецкий еврей из академической семьи, родители погибли в концлагере. Изучал гуманитарные науки в Москве и Лейпциге. Потом попал в Штази. Шустр, умен, терпеть не может стоящего с ним рядом.

      – Мундта.

      – Методом исключения – да, Мундта, – соглашаюсь я. – Имя: Ганс-Дитер.

      Ганс-Дитер Мундт в двубортном костюме, застегнутом на все пуговицы. Руки убийцы прижаты к бокам, с презрением глядит в камеру. Как будто присутствует на казни. То ли чужой, то ли собственной. В любом случае выражение лица уже не изменится, а ножевая рана на щеке уже не заживет.

      – Ваш объект, да? Человек, которого ваш дружок Алек Лимас должен был убрать? Вот только Мундт сам убрал Алека Лимаса, верно? – Она возвращается к Фидлеру. – А Фидлер был вашим суперагентом? Главным поставщиком секретной информации. Великим добровольцем. Записался, но так и не появился. Просто оставлял у вас на крыльце горячие разведданные и тихо исчезал, не показав лица. Раз за разом. И вы до сих пор толком не знаете, являлся ли он вашим пехотинцем, так?

      Я набираю в легкие побольше воздуха.

      – Все полученные нами материалы по “Паданцу”, исключительно самотек, указывали на Фидлера. – Я старательно подбираю каждое слово. – Мы даже спрашивали себя, не готовится ли он стать перебежчиком. Может, потому заранее, так сказать, и пускал хлеб свой по водам[8].

      – Из ненависти к Мундту, бывшему нацисту, который, в сущности, так и не покаялся?

      – Это мог быть один из мотивов. Плюс разочарование демократией – или отсутствием таковой – в Германской Демократической Республике, она же ГДР. Подозрение, что коммунистический бог его предал, превратилось в уверенность. В Венгрии контрреволюция

8

То есть проявлял щедрость. Отсылка к Библии: “Отпускай хлеб твой по водам, потому что по прошествии многих дней опять найдешь его”. Екклесиаст: 11, 1. (Прим. перев.)