Роман со вкусом капучино. Анна Антонова

сильнее. На нее какое-то помрачение нашло, когда она договорилась встретиться с этим совершенно чужим ей парнем!

      – А что будем делать, если поступим? – как ни в чем не бывало весело поинтересовался Дима.

      – Ты поступи сначала.

      – А что такого? Бывают же чудеса. Всякие актеры известные любят рассказывать, как пришли поступать в театральный на спор или за компанию…

      – И совершенно случайно знали несколько стихотворений, отрывок из прозы и басню Эзопа, – подхватила Аля.

      – Это уже мелочи жизни, – отмахнулся Дима. – Ты что, не помнила никакого стиха наизусть? Или басни про сыр?

      – Кстати, о сыре и известных актерах, – задумчиво отозвалась Аля. – Слышала я интервью какого-то профессора театрального института – чуть ли «Щуки», кстати. Его спросили, интересно ли принимать вступительные экзамены. А он ответил: «Помилуйте, что ж тут может быть интересного – с утра до вечера слушать, как вороне бог послал кусочек сыра…»

      Дима хихикнул:

      – Ну мы-то не будем рассказывать про кусочек сыра. Или… – Он с тревогой посмотрел на нее, и Аля поспешила успокоить напарника:

      – Не будем. Я нашла самую неизвестную басню Крылова.

      – Какую?

      – Называется «Лещи».

      – А про что там?

      – Ты разве приемная комиссия? – неожиданно смутилась она.

      – Да ладно, порепетируешь.

      – А у тебя какая басня? – сменила тему Аля.

      – Тоже самая неизвестная.

      – А как называется?

      – Ты разве приемная комиссия?

      – Ладно, – вздохнула Аля. – Замяли. Репетировать не будем. Поздно уже. Прибережем наш пыл до экзаменаторов.

      – Угу, – поддакнул Дима. – Не стоит раньше времени распылять вдохновение. – И без перехода спросил:

      – А ты когда-нибудь мечтала стать актрисой?

      Аля смутилась и неожиданно честно ответила:

      – Да. Иначе зачем бы я в киноколледж пошла? А ты?

      – И я, – с потешно виноватым видом развел руками Дима. – Иначе зачем бы я в школу искусств пошел?

      Они одновременно рассмеялись, и Аля впервые со дня их знакомства подумала, что Дима не так уж плох, как она себе вообразила.

      – Кстати, там еще ограничение по возрасту есть, – неожиданно сказал он.

      – Ты же говорил, документы на прослушивании не спрашивают, – смутилась Аля. – На нас ведь не написано, что мы еще школу не окончили?

      – Да нет, – засмеялся Дима. – По верхней границе. Девушек принимают до двадцати двух лет, юношей – до двадцати пяти.

      – Ничего себе! – возмутилась она. – Что за дискриминация?

      – Дефицит, как везде, – усмехнулся Дима.

      Аля искоса взглянула на него и благоразумно решила не уточнять, где еще дефицит парней.

      – А если кто-то пройдет три тура, а потом выяснится, что он старше? – вместо этого поинтересовалась она.

      – Тогда не знаю.

      – Нам на литературе рассказывали, – не унималась она, – что Шукшин в двадцать пять