Звезда сыска. Владимир Кузьмин

и покатили к Новому мосту через речку Ушайку. – Как московской гостье нравится наша сибирская зима?

      – Очень нравится, – отозвалась я, кутаясь в полог. – Боюсь, по правде сказать, настоящих сибирских морозов.

      – Напрасно боитесь. Морозы и впрямь бывают такие, что птицы на лету замерзают. Только это редкость. Да и человеку в городе они не страшны. Если сыт и тепло одет, то мороз бодрит да щеки румянит. У нас нередко говорят, что сибиряк это не тот, кто не мерзнет, а тот, кто тепло одет. Да нам с вами и вовсе морозов бояться не с чего. Добежал до места и опять в тепле. Вот тем, кто на улице работает, бывает несладко. Городовым или тем же извозчикам. Но и они не особо жалуются, привыкли. Ну что, перестали бояться?

      – Перестала, – наконец-то впервые со вчерашнего вечера я смогла улыбнуться.

      – Вот и славно. Как Афанасий Николаевич себя чувствует?

      – Да в целом неплохо. Ему бы еще денек полежать – болезнь бы совсем отстала. Но ведь он в театр собрался. Будто без него с похоронами не решат ничего. А вы откуда моего дедушку знаете?

      – Григорий Михайлович нас познакомил. Вы уж не удивляйтесь, но я не раз с ними беседы вел. О литературе, о театре, о живописи.

      – Только вот трактир Портнова не самое лучшее место для бесед об искусстве, – не удержалась я от замечания.

      – Так. А это-то вам откуда известно? Вряд ли Афанасий Николаевич про то рассказывал?

      – Ну, дед с Михеичем могли бы заведение и попроще выбрать. Вам же по чину вашему больше «Славянский базар» или другой ресторан подходит. Но для них это как раз дорого. Получается, что место для посиделок вам надо было выбирать, с одной стороны, приличное, с другой – не слишком дорогое. Много ли таких мест?

      – Вы правы, немного. Но вы меня опять удивили.

      – Опять же от дедушки после посиделок нередко анисовой водкой пахло. А она, по разговорам, наилучшая во всем городе именно у Портнова. Дед плохую водку пить бы не стал.

      – А не хотите ли к нам на службу определиться? – он посмотрел на меня, пряча в глазах улыбку, но я лишь пожала в ответ плечами. – Жаль! А еще больше жаль Михеича. Лучших собеседников, чем Михеич и ваш дедушка, я пожалуй что и не встречал. Вот только бывало, как заспорят о сочинениях Шекспира! Страсти разгораются не меньшие, чем в самих сочинениях, о которых спор заходит!

      За разговором мы добрались до места совершенно незаметно.

      Сегодня в труппе намечался выходной день, но почти все были в театре. В результате на Дмитрия Сергеевича обрушился град вопросов, и ему пришлось приказным порядком потребовать, чтобы все покинули театр. На это последовали возражения, что многих вызвали в театр для дачи свидетельских показаний, и никто потому уходить не собирается. Следователь припомнил, что такое распоряжение дал сам же, так как в управлении столько народу не поместилось бы. Пришлось всех ожидающих допроса отправить в зрительный зал, но большинство переместилось в буфетную. Раз уж буфетчики тоже были вызваны, то посчитали нужным откликнуться на просьбы