Танкист: Я – танкист. Прорыв. Солдат. Владимир Поселягин

в правый борт. Верхний люк открылся, и оттуда появился первый из танкистов, с трудом перебравшись через край башни. Наши мотоциклисты уже рванули к ним, чтобы вытащить парней из машины, которая вот-вот готова была вспыхнуть, а я сам быстро осмотрелся и направился к обер-лейтенанту. Одному из погранцов. Мы с ним единственные в нашей группе, кто говорил на немецком. Остальные только делали вид. Кстати, молодцы, я особо и не заметил, чтобы фальшивили.

      – Нашли? – первым делом спросил я у лженемца.

      – Нашли. По проводам дошли до окопчика с подрывной машинкой. Пусто там. Видимо, подрывник отдыхал среди тех, что у машины были, – кивнул младший сержант Асамов на железный блин и тела немцев у него.

      – Хорошо, – проорал я, так как мимо проревела дизелями ещё одна «тридцатьчетвёрка».

      Моя самоходка заняла её место на путях и поводила стволом, но достойных целей уже не было. Экипаж Егорова вытащили, те отделались лёгким испугом, попадание в двигатель было, там теперь санинструктор суетился. Танк тушили, зенитчиков и противотанкистов добивали. Издалека отчетливо доносилась пушечная стрельба. Изредка ухали гаубицы. Значит, Михайлов работает. А вот с запада был виден над рельсами далёкий столб дыма, видимо, бронепоезд подходил.

      – Курлыкин, связь! Михайлова вызови!

      – Товарищ майор, – почти сразу откликнулся он. – На связи старший лейтенант Михайлов.

      Пока лейтенант Архипов, заместитель Михайлова, общался с освобождёнными пленными, я взял гарнитуру и, вслушиваясь в помехи и далёкие отголоски боя – были слышны переговоры экипажей, ведущих бой, – принял доклад Михайлова. Тому тоже не повезло, потерял один танк. Откуда-то взялись самоходки, умудрившиеся проломить лобовую броню «единички». Потеря безвозвратная, два танкиста из экипажа погибли, трое раненых, эвакуировали из машины, сам танк горел.

      – Держись, дорогой, держись. Уже БП на подходе! – прокричал я в микрофон гарнитуры.

      – Держимся, – подтвердил тот. – Поторопитесь.

      Рядом с нами размещалась батарея Погорелова, Михайлов сам будет корректировать огонь, связь с ним была, да и дальности хватало, а я вышел на Волохова. Вернее, Курлыкин связался с радистом БП. Старлей был на борту бронепоезда. Тот подтвердил, курсанты найдены, помощь экипажу боеприпасами оказана, однако это не единственная проблема. Продовольствие у экипажа ещё вчера закончилось, да и курсанты второй день нормально не ели. Ладно, повезло лося завалить, хоть так перекусили. Но что такое на триста рыл один лось?

      Описав Волохову, как разобраны пути, чтобы командир бронепоезда сразу озаботился ремонтной группой и те знали, что нужно делать, велел передать ему, что на пятьдесят пассажиров будет больше. Нам тут нечаянно удалось освободить пленных. Сам бронепоезд и так был перегружен, свободных мест не имелось, но обещали подумать, как вывернуться.

      – Хорошо, небо пустое, за весь день только и видели, что с десяток