Одиночество простых чисел. Паоло Джордано

стоит только поставить ногу на гипнотически правильный рисунок паркета, пол треснет под ее тяжестью, и она провалится в черный гроб.

      Кабинет был пропитан отцовским запахом. Его источали пожелтевшие бумаги, ровными стопками лежавшие на столе, книги и даже плотные кремовые шторы.

      Еще в детстве, когда Аличе посылали сообщить отцу, что ужин готов, она входила сюда на цыпочках. Прежде чем обратиться к отцу, она всегда немного медлила, против воли восхищаясь им: водрузив на нос очки в серебряной оправе, он важно сидел за столом и изучал документы. Заметив дочь, синьор делла Рокка не спеша поднимал голову и морщил лоб, словно удивляясь, а что она тут делает, потом кивал и изображал улыбку.

      – Сейчас приду, – говорил он.

      Аличе и теперь слышала в кабинете эхо этих слов, словно навсегда застрявших здесь да и в ее голове тоже.

      – Привет, мой ангел, – произнесла Соледад.

      Она по-прежнему звала ее так, хотя эта стремительно худеющая девушка, стоявшая сейчас перед ней, нисколько не походила на ту сонную девочку, которую она одевала по утрам и отводила в школу.

      – Привет, – отозвалась Аличе.

      Соледад посмотрела на нее, ожидая, что она скажет, но Аличе отвела взгляд. Соледад снова занялась полками.

      – Соль… – наконец заговорила Аличе.

      – Да?

      – Хочу попросить тебя кое о чем.

      Соледад положила книги на письменный стол и подошла к Аличе.

      – О чем, ангел мой?

      – Мне нужна твоя помощь.

      – Помощь? Конечно, а в чем дело?

      Аличе намотала на палец резинку от трусов.

      – В субботу мне нужно идти на праздник. К моей подруге Виоле.

      – Вот как! Это хорошо! – улыбнулась Соледад.

      – Хочу принести ей что-нибудь сладкое. И хочу сама приготовить. Поможешь?

      – Ну конечно, сокровище мое. А что ты хочешь?

      – Не знаю. Какой-нибудь торт… тирамису. Или то пирожное, которое ты делаешь, с корицей.

      – По рецепту моей мамы, – гордо заметила Соледад. – Я научу тебя.

      Аличе заискивающе посмотрела на нее.

      – Значит, в субботу пойдем за покупками? Хотя это и выходной день у тебя?

      – Ну конечно, сокровище, – сказала Соледад.

      Из-за просительного тона, с каким говорила Аличе, она вдруг снова почувствовала себя нужной и узнала девочку, которую растила.

      – А ты могла бы сходить со мной еще кое-куда? – осторожно продолжала Аличе.

      – Куда?

      Аличе помедлила, а потом выпалила:

      – Сделать татуировку.

      – О, мой ангел… – вздохнула Соледад слегка разочарованно. – Твой отец против, ты же знаешь.

      – Мы не скажем ему. И он никогда не увидит, – настаивала Аличе.

      Соледад покачала головой.

      – Ну же, Соледад, прошу тебя, – продолжала Аличе. – Если я пойду одна, мне не сделают. Необходимо согласие родителей.

      – Ну а я-то что могу?

      – А ты притворишься моей мамой. Нужно ведь только подписать