Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.. Александр Булгаков

за деньги, запретить туда вход членам и проч. и проч. Все это так глупо, что не заслуживает возражения. Башилов проповедовал, а проект, как говорят, С.С.Апраксина и князя Юрия Владимировича Долгорукова. Я, с одной стороны, рад, что не был, ибо, может быть, напрасно бы погорячился. Ничего не решено, и теперь хотят публиковать в газетах, чтобы всякий член прислал свое мнение поименно. Во всем этом нет никакого здравого смысла. Потемкин тоже много чего горланил. Я ему, однако же, сказал за обедом и Башилову, что всякий член – хозяин в доме, ему нельзя запрещать быть везде, где хочет; что установить цены на хоры – это сделать из них шинок, что эдак и мужик в лаптях вправе войти с кувшином вина в пазухе, лишь бы имел 2 рубля лишних. Хотят отдать на решение государя, и это глупо. Государь член, как и все, и, верно, никогда не употребит своей власти и влияния в частном обществе. Я боюсь, что все накутерьмят и все отдаляются от цели созывания, которая была найти средство поддержать отделение, до коего собранию, имеющему лишний капитал, дела нет.

      Итак, с вашим «Инвалидом» будет то же, что с нашим отделением. Жаль, Пезаровиусу должно быть больно. Его трудами и терпением «Инвалид» приобрел большой капитал и напоминал нам время своего основания: бессмертный 1812 год. Многие будут сожалеть о прекращении «Инвалида»; положим, что заменится и другим, но новый журнал не внушает большой доверенности.

      Что, бишь, слышал я вчера? Да, свадьба в городе. Есть богачи Хрущовы на Пречистенке, у них 14 детей, и между прочими дочь одна, фаворитка и баловень, собою незавидна. Она замуж идет за Нарышкина, полковника, с носом полишинеля и сына полишинеля Ивана Александровича. Говорят, и сынок глуп. Кричали о миллионах; но домашний мне сказывал, что дают 600 душ, 100 тысяч рублей деньгами, приданого на 40 тысяч; правда то, что молодые будут жить в доме, избавленные от всяких расходов. Это большой пункт, но это ведь до поры до времени. Ты пишешь, что об этих Хрущовых были неблагоприятные слухи насчет бумажек; но они разбогатели от откупов.

      Был я зван к Вяземскому обедать; но, предвидя по званым гостям, что заставят пить, я не поехал, а явился после, нашел их еще за столом и не ушел от двух рюмок шампанского. После в восемь трубок курили в его кабинете и такой подняли дым, что я пошел к княгине поглотать свежего воздуха, поиграть с детьми и отретировался домой потихоньку. Ввечеру, как сказано выше, были у нас гости, и время провелось очень приятно. Я отдал Керестури так называемое рекомендательное письмо к санкт-петербургскому почт-директору. Вчера являюсь к Пушкиным и очень был обрадован, найдя тут калужскую гостью, Софью Шаховскую. Приехала на три дня повидаться со своими. Они все меня атаковали: поезжай я непременно в Калугу, где 6-го будет бал у Полуэктова, а 7-го у Шаховских; туда едут Волконские и Варенька; Вяземский едет, ежели я поеду. Признаюсь, несмотря на все желание угодить моей фаворитке, не могу решиться. Хочется последнее это время быть со своими, да и не хочу упустить дело графа Каподистрии. Во всякое другое время я бы решился на приятную эту прогулку, но теперь придется отказать.

      Я