АнтиМетро, Буэнос-Айрес. Андрей Бондаренко

– яичница из перепелиных яиц с мелко-порезанным кусочками окорока вигони.

      Айника же, опираясь на палку-посох, ушла вверх по склону долины. Алекс непроизвольно залюбовался её стройной фигуркой.

      – Решила собрать немного плодов дурмана, – пояснил старик. – Его тёмно-фиолетовые ягоды, предварительно высушенные и тщательно растёртые в порошок, можно иногда добавлять в табак. Выкуришь трубочку поздним вечером, а потом ночью – если повезёт – сняться очень интересные и увлекательные сны. Яркие такие, красочные, запоминающиеся. Сны о других, незнакомых и призрачных Мирах…

      Трапеза уже приближалась к завершению, когда за приметным красно-белым камнем раздалось громкое и размеренное шипенье, крайне неприятное для слуха.

      – Вот, и амфисбена пожаловала к нам в гости, – невозмутимо объявил Борх, торопливо поднимаясь на ноги. – Пойдём, посмотрим. Захвати с собой, сеньор командор, большой кусок жирной солонины. А свою шпагу отдай Айнике, она позаботится о нашей безопасности…

      Змея откровенно впечатляла – длиной метра четыре с половиной, толстая, как три причальных, вместе сложенных каната, кожа кремово-бежевая, густо-покрытая иссиня-черными узорами. Только, вот, прямоугольная голова, украшенная жёлто-янтарными глазищами, была одна. Хвост же заканчивался странным увесистым наростом, слегка напоминавшим гигантскую сосновую шишку.

      Массивная голова гадины угрожающе приподнялась над землёй на добрые полметра. Глаза-фары мерцали недобро и откровенно голодно. Злое и раздражённое шипенье не прекращалось ни на секунду.

      – Не подходи к ней близко, – добросердечно посоветовал Борх. – Просто брось перед ней кусок жирной солонины и отойди в сторону.

      После того, как змея, жадно давясь, проворно заглотила предложенное угощенье, Алекс спросил:

      – А где вторая голова, уважаемый Борх? Как же так? Древние легенды всё наврали?

      – Подожди немного, торопыга, – туземец в очередной раз изобразил грустную улыбку куклы Пьеро. – Всему, как известно, своё время…

      Круглые глаза амфисбены неожиданно потухли и через десять-двенадцать секунд медленно закрылись. Змеиная голова, мелко-мелко подрагивая, сморщилась и…превратилась (трансформировалась?) в некое подобие гигантской сосновой шишки, усеянной разноразмерными чешуйками. Тут же, словно бы по чьей-то, неслышимой для человеческого уха команде, ожила «сосновая шишка» на хвосте холоднокровного существа…

      И минуты не прошло, а на Алекса уже пристально и плотоядно смотрели голодные, жёлто-янтарные глаза-фары «новой» головы.

      – И так может продолжаться долго, до полной бесконечности. То есть, до безвременной смерти от обжорства…. Как только одна из голов насыщается и крепко засыпает, так тут же просыпается другая, бесконечно-голодная голова, – прокомментировал Борх равнодушным и сонным голосом. – Плохо это, командор Кабрал. И, в первую очередь, для самих амфисбен. И ста Больших солнц не пройдёт, как они навсегда исчезнут из нашего мира, растворяясь в туманной