Москва 1979. Андрей Троицкий

знакомый капитан милиции Василий Иванович Захаров, в форме, с кожаной папкой под мышкой, вошел в зал, поздоровался за руку, сел в углу, ожидая, когда все соберутся. Двадцать молодых парней построились в две шеренги, надели на рукава красные повязки с белыми буквами: дружина.

      Захаров встал перед строем и сказал, что вечер будет напряженным. Приближается Олимпиада, иностранцы съедутся в Москву. Это будут не только товарищи из стран братского социалистического лагеря, но и недоброжелатели из западных государств. Наши недруги будут рады увидеть на улицах Москвы алкоголиков и шлюх, а потом орать на весь мир: видите, что творится в Советском Союзе. Задача народной дружины в том, чтобы не доставить заморским господам этого удовольствия. Москва придет к Олимпиаде чистой, красивой и праздничной. А всю нечисть милиционеры и добровольные помощники вытряхнут из города.

      Дежурить, как обычно, – четверками. Но не только в районе танцевальной площадки, где топчется молодежь. А забраться в глубину парка, туда, где начинается лес. Там не только мелкая шпана распивает водку, там попадается рыбка покрупнее. Правонарушителей, – драчунов и пьяниц, – доставлять в ближайшее отделение милиции или в опорные пункты, что на территории парка Сокольники. Особое внимание, – об этом просили сверху, – обращать на гомосексуалистов, которые вздумали уединиться где-нибудь под кустом, в дальней части парка. Но их тащить в опорный пункт не надо, – это установка сверху.

      Гомиков задерживать, отобрать у них документы. Одного человека из наряда отправить в ближайший опорный пункт милиции, там уже будут ждать сотрудники московского ГУВД, – дальше будут они разбираться. А дружинники сдают подозреваемых в мужеложстве, как говорится, с рук на руки, на месте задержания, и продолжают патрулирование. Капитан расстегнул папку, достал стопку фотографий и велел всем посмотреть на эти физиономии и хорошо их запомнить. Контингент из милицейской картотеки, судимые за мужеложство, но не вставшие на путь исправления, все как один опасные психопаты, извращенцы, – спаивают и растлевают молодых пацанов.

      Еще недавно эти общественные отбросы искали себе партнеров в традиционных местах для гомиков – сквере у Большого театра или возле Кремля, в Александровском саду, – но сейчас там опасно появляться, – милиция наводит порядок, – поэтому они перебрались в Сокольники, место большое, темное и спокойное. И, кажется, чувствуют себя неплохо, даже комфортно. На самом верху решено вывести оттуда эту публику, как тараканов. Тут дружина должна помочь. Борис внимательно посмотрел фотографии, лица как лица, обычные, увидишь такого в метро, не обратишь внимания, – ничего порочного, отталкивающего, один совсем юный, лет семнадцать, и похож на девочку. Челка на лбу, большие глаза, с краю нижней губы небольшой шрам.

      Захаров снял форменный картуз и протер лоб платком, – труднее всего ему давалось складно молоть языком, с бандитами и ворами было проще. Но в этот раз все вышло гладко, как по писанному.

      – Есть