Все наши вчера. Кристин Террилл

можно было заметить, лишь подойдя вплотную. Я уселась рядом на пол, скрестив ноги, хоть и знала, что мама разозлится, что я помяла мое лучшее темно-синее платье.

      – Ты в порядке? – спросила я. Я знала, что он не в порядке, но не знала, что еще можно сказать.

      – Почему твои родители назвали тебя Мариной? – спросил Джеймс ровным, совершенно нормальным тоном, как будто сегодня был обычный день.

      Его неестественное спокойствие заставляло меня нервничать.

      – Бабушка так захотела. Это в честь героини одной пьесы.

      – Шекспир, да? «Перикл, царь Тирский», – сказал Джеймс. – Марина родилась на корабле во время бури.

      – Ага.

      – Мама с папой назвали Ната в честь моего дедушки – он был губернатором Коннектикута. Они никогда не думали, что у них появлюсь еще я. Мама говорила, что они несколько месяцев спорили, как меня назвать. Она хотела Джеймса, а папа – Майкла.

      – И как получилось, что победила мама?

      Он наконец встретился со мной взглядом. Смотреть ему в глаза было все равно что падать, падать, падать и никогда не долететь до дна.

      – Я не спрашивал.

      Сердце мое разбилось, потому что, думаю, уже тогда, в десять лет, я была немного влюблена в него.

      – Джеймс…

      Не успела я договорить, как он вскочил, а потом лампа со стола полетела в стену и разбилась вдребезги.

      – Этого не должно было случиться! – выкрикнул Джеймс. Рука у него была в крови – он ударился об лампу тыльной стороной кулака. – Как такое могло случиться?! Почему нет никакого способа изменить это?! Одна дурацкая секунда и мокрая дорога – и все разрушено навсегда?

      За лампой последовал стол – Джеймс подхватил его за бок и швырнул. Стол с грохотом рухнул на пол. Я поспешно отскочила подальше.

      – Мне ужасно жаль, – со слезами сказала я.

      Но Джеймс не слышал меня. Это было жутко. Он громил библиотеку и выл, как раненое животное. Я понимала, что мне следовало бы остановить его, но я не могла. Мой самый лучший друг внезапно сделался совершенно чужим, и это меня пугало. Я убежала из библиотеки и вернулась к родителям, а когда крики Джеймса стали слышны внизу, Нат извинился, и слуги вежливо спровадили нас.

      Я снова увидела Джеймса только через три недели, и мы никогда не говорили про этот день. Я пыталась вообще выкинуть его из памяти.

      Но теперь я не могла думать ни о чем другом.

      – Марина!

      Я ощутила прикосновение к плечу и смутно осознала, что кто-то присел на корточки рядом со мной. Я повернулась и попыталась сфокусировать затуманенный взгляд.

      – Финн?

      – Вставай, пожалуйста. – Он помог мне подняться. Я не сопротивлялась. – Господи, ты же окоченела! Где Джеймс?

      – Ну… Пришли парамедики, и…

      Внезапно мне на плечи лег теплый пиджак Финна.

      – Джеймс уехал на скорой в больницу вместе с Натом?

      Имя Ната неопровержимо свидетельствовало, что этот мир реален. Я наконец-то