Игра на нервах. Книга 1. Денис Деев

это ничего не говорит.

      – Воздушники, то есть вы, подобных мне называют морянами.

      – Я не знаю, воздушник я или нет.

      – Как так? Ты же родился в Борее?

      Очередной трудный вопрос. Найд пожал плечами.

      – Я не знаю.

      – То есть как?

      – Вот так. Я потерял память, ничего не помню, кроме вчерашнего дня.

      – И того, что тебя зовут Найденыш?

      – Именно.

      – Бывает. У меня дядька сорвался в шторм с мачты и головой об палубу приложился. Вернулся домой – ни детей, ни жены, ни даже внуков не узнавал. А родня у него, надо сказать, огромная была, человек тридцать. Поселился на отшибе нашей деревеньки, и когда приходили проведать родичи, наотрез отказывался их узнавать. Или умело делал вид, что не узнавал. У тебя такая потеря памяти?

      – Нет, похоже, у меня все по-настоящему.

      – И ты не знаешь, воздушник ты? Или, может быть, огневик?

      – Не имею никакого понятия, – честно ответил Найденыш.

      – Ну дела! Ну дела! Не проблема, доберемся до моей берлоги – вмиг выясним.

      – Это возможно?!

      – Да легче легкого, не переживай. Вдруг окажешься моим земляком, а? Представляешь, прожить в такой дыре пять лет и встретить, наконец, фальдоррца! Кстати, тебе не тяжело? А то давай помогу?

      – Нет, пока нормально.

      Но Харл все равно догнал Найденыша и одной рукой перекинул груз себе за горб.

      – Отдохни малость, на следующем повороте верну тебе поклажу, – сказал он, втайне надеясь, что найденный им парнишка действительно окажется морянином.

      Такой подход зацепил Найденыша: ему совсем не нравилось, когда относились как к неполноценному. Тропинка, по которой шли путники, забирала в гору, становясь все круче и круче. Карабкаясь, Найденыш вымотался и без тюка за плечами и не стал напоминать Харлу, что был пройден и первый, и даже десятый поворот. Чем выше они поднимались в гору, тем опаснее становилась тропка, идущая вдоль бездонных обрывов и каменных осыпей. Почти севшее солнце оставило после себя серый полумрак, размывший очертания скал и сделавший их путь еще менее комфортным.

      К входу в берлогу вышли почти в полной темноте. Харл не обманул: жилище оказалась обычной пещерой. Найденышу пришлось наклониться, чтобы зайти в нее, а дальше свод грота еще сильнее сужался, и он пополз за Харлом на четвереньках.

      Парень расстроился и уже было решил, что заночует в этом лазе для червяков, как стены тоннеля резко раздались в стороны. Он очутился в абсолютно темном пространстве.

      – Харл? – позвал пропавшего из вида проводника Найденыш.

      – Потерпи немного, – отозвался тот.

      Раздался звук ударов кресала о кремень, снопы искр озарили лицо морянина и раздуваемый им трут. Харл поджег плошку с маслом, и Найденыш увидел, что берлога оказалась вполне ничего. Пол устлан мягкой древесной корой, а на стенах, скрывая под собой камень, рос толстый слой мха. В пещере стояла добротная двухъярусная кровать, застеленная шкурами. Свет каганца высветил срубленный из толстенных досок обеденный стол, уставленный глиняной посудой.

      – Ого!