Ролан Барт. Биография. Тифен Самойо

«Эта книга достигла своей цели, – пишет Фернан Шапутье, – если читатель, взяв эти древние тексты, испытал новую дрожь перед знакомыми словами». Это программа на будущие годы, годы дружбы, которой суждена долгая жизнь, годы первой любви, первых путешествий, а также усвоения Древних через изучение греческого и латыни и открытие для себя театра. В записи от июля 1979 года все это соединено вместе: «Первые любови: Жак Г., барышни Мантеролы. Кабинет на улице Гамбетта, сексуальное желание, Морская аллея, комары, письмо по почте, вечер…»[165]

      Глава 3

      Жизнь впереди

      Годы обучения

      Барт – в лицее Людовика Великого, главный фасад которого, полностью обновленный в конце XIX века, выходит на угол улиц Сен-Жак и Кюжа. Это было логическое продолжение предыдущего обучения, так как в 1885 году младшие классы лицея Людовика Великого были переведены в лицей Монтеня, образующий пристройку для местных детей. Теперь Барт ходит в школу другой дорогой: после улицы Клеман, где он встречался с двумя братьями Блан-шар, улицы Феру, Люксембургского сада он теперь идет по улице Мазарини, Эколь-де-Медсен, бульвару Сен-Мишель, проезду Жерсон[166]. Классы находятся в бывшем здании Клермонского коллежа, где иезуиты обучали Мольера и Вольтера и который в свое время посещал Бодлер. Барт обучался там с третьего класса до выпускного, в литературном классе (тогда именовавшемся классом философии): он всегда учился хорошо, особенно по гуманитарным предметам. Все складывается прекрасно до первого большого перерыва на лечение в санатории в Бедусе в 1934 году, из-за чего пришлось прервать учебу в выпускном классе. Ритм устанавливается школьным календарем, и все каникулы проходят в Байонне, где Барт проживает самые счастливые дни своей юности рядом со своим другом Жаком Жиле, погрузившись в занятия музыкой, фортепиано, на котором он играет один или в четыре руки с Жаком или с тетей Алис. Воспоминания, приведенные в длинных автобиографических заметках, больше почти не дают «припоминаний» для книги «Ролан Барт о Ролане Барте». Это уже не время скрытой памяти, требующей усилия, погружения в темноту, фрагментарности и разрозненности, а скорее начало социального времени, которое само формирует, а не формируется и теснее связывает личность с социумом.

      1933: Я получил поощрение за сочинение на латыни на общем конкурсе (почему сочинение на латыни?) и сдал экзамен на бакалавра, заняв первое место; тема диссертации – «романтический герой», я [пропуск] и выпутался, сделав [пропуск] занятия, выученного. – Летом в Байонне у меня появился друг, Жак Жиле из Бордо; мы видимся с ним каждый день; играем на фортепиано в четыре руки с двух до восьми вечера, все тут и происходит; утром я встречаю его на пляже и нередко по вечерам в Биаррице; однажды тетя прервала игру на фортепиано и сказала мне строго: «Тебе не кажется, что это уже слишком?»

      1933–1934: В лицее Людовика Великого вместе с несколькими товарищами, Реберолем, Бриссо, Уали, мы совершенно напрасно выбрали класс г-на Мило, который имеет

165

BNF, NAF 28630, «Grand fichier», juillet 1979.

166

«Припоминания», которых нет в книге «Ролан Барт о Ролане Барте». Опубликованы Анн Эршберг Пьеро в: Genesis, № 19, 2002, p. 46.