Тень за спиной. Тана Френч

у Стива, похоже, было получше, чем у меня. Подарив ему взгляд, который должен был изменить эту нездоровую ситуацию, я процедила:

      – Отпраздновать что?

      Он ухмыльнулся. Стиву тридцать три. Он на год старше меня, но выглядит значительно моложе. Эдакий симпатяга из колледжа. Худой, долговязый, рыжие волосы торчат во все стороны. И неумолимая жизнерадостность.

      – Мы взяли их. Ты не заметила?

      – Даже твоя бабушка справилась бы запросто.

      – Возможно. И пошла бы выпить пинту потом.

      – Она что, закладывала за воротник?

      – Вообще из запоя не выходила. Я всего лишь пытаюсь соответствовать семейным стандартам.

      Он вытащил листы из принтера и начал сортировать.

      – Да ладно тебе. Пойдем.

      – В другой раз.

      Праздновать мне не хотелось. Хотелось пойти домой, переодеться, выйти на пробежку, сунуть что-нибудь в микроволновку, немного поразжижать мозги теликом, а потом завалиться спать. И тогда я буду готова к следующему раунду.

      Дверь распахнулась, как от пинка, и в комнату заглянул наш суперинтендант О’Келли. По утрам он всегда так делает – чтобы убедиться, что никто не спит на посту. Обычно он приходит весь такой гладкий и розовый, после душа и хорошего завтрака. Зачес на лысине – залюбуешься. Я, конечно, не могу утверждать наверняка, но, по-моему, он это делает нарочно, чтобы подразнить бедняг, пропахших ночной сменой и несвежими пончиками из ближайшего магазина. А может, просто характер такой. Этим утром, однако, он выглядел слегка потрепанным. Мешки под глазами. На рубашке чайное пятно. Его вид хотя бы отчасти компенсировал мне еще одну ночь, проведенную в этой комнате.

      – Моран, Конвей, – сказал он, подозрительно оглядывая нас, – есть что-нибудь интересное?

      – Уличная драка, – ответила я. – Один пострадавший.

      Все так ненавидят ночные смены не только из-за их разрушительного воздействия на личную жизнь, но еще и потому, что по ночам не происходит ничего интересного. Хитроумные убийства с запутанными историями и головокружительными мотивами могут, конечно, случиться и ночью, но известно о них станет только утром. Единственные убийства, которые происходят по ночам и о которых ночью же становится известно, совершаются пьяными мудаками, а единственный мотив пьяных мудаков сводится к тому, что они пьяные мудаки.

      – Рапорт будет у вас на столе.

      – Ну хорошо, что хоть чем-то занимались. Вы со всем там разобрались?

      – Более-менее. Сегодня вечером подчистим все концы.

      – Ладно, – сказал О’Келли. – Тогда можете заняться вот этим.

      И он протянул нам листок с сообщением о вызове.

      На минутку я, ну не дурочка ли, воспарила. Если вызов лег прямо шефу на стол, а не как обычно, через дежурного, попал к нам в комнату, значит, дело серьезное. Значит, речь о чем-то очень важном, или сложном, или деликатном, чего не поручишь просто следующему по списку. Здесь нужны подходящие люди. По одному хмыканью, раздавшемуся из комнаты шефа, парни выпрямляются за своими столами