Мюнхен. Роберт Харрис

сомневался. У парня из абвера было лицо боксера, участника многих боев.

      – Мы встречались, – сказал Пауль. – Некоторым образом.

      Он опустился на софу. В комнате было тесно и угнетающе жарко. Окно закрывали тяжелые бархатные шторы. Полки ломились от романов – не только на немецком, но и на французском – и томов по философии. На столе стоял графин с водой и несколько стаканчиков.

      – Я рад, что генерал Бек согласился посетить нас сегодня, – заявил Остер. – Как я понимаю, генерал хочет кое-что сказать.

      Бек уселся в жесткое деревянное кресло и благодаря ему оказался немного выше остальных.

      – Только полковнику Остеру и герру Гизевиусу известно то, что я собираюсь доложить вам. – Голос у него был сухой, отрывистый, четкий. – Неполных полтора месяца назад я подал в отставку с поста начальника Генерального штаба в знак несогласия с планом войны с Чехословакией. Вы могли не знать об этом моем поступке, потому что я обещал фюреру не сообщать о нем публично. Теперь я жалею, что согласился на его просьбу, но что сделано, то сделано: я дал слово. Тем не менее я поддерживаю контакт с моими бывшими коллегами в верховном командовании и довожу до вашего сведения, что там существует сильная оппозиция происходящему. Настолько сильная, что если Гитлер отдаст завтра приказ о мобилизации, то, по моему мнению, существует серьезный шанс, что армия ослушается приказа и вместо этого обратится против режима.

      Наступило молчание. Хартманн чувствовал, как часто-часто забилось сердце.

      – Такой поворот определенно меняет все, – сказал Остер. – Теперь нам стоит приготовиться к решительным действиям завтра. Лучшего шанса у нас может не быть.

      – И как должен произойти этот «переворот»? – осведомился Кордт скептически.

      – Посредством одного удара – ареста Гитлера.

      – Это сделает армия?

      – Нет. Это должны сделать мы.

      – Но кто, кроме армии, располагает способностью осуществить такое мероприятие?

      – Проблема вермахта в том, что мы принесли присягу на верность фюреру, – вмешался Бек. – Однако, если в рейхсканцелярии разразятся некие волнения, армия определенно сможет вмешаться, чтобы восстановить порядок. Это не будет противоречить нашей клятве. Просто первый шаг против Гитлера обязаны сделать не мы. Инициатива должна исходить от кого-то еще.

      – Я несколько недель просчитывал ситуацию, – заявил Остер. – На самом деле для ареста Гитлера нам не потребуется много людей, при учете допущения, что армия прикроет нас от попытки вмешательства со стороны СС. По оценке капитана Хайнца и моей, на начальном этапе нам хватит примерно пятидесяти человек.

      – И откуда у нас возьмутся эти пятьдесят человек? – спросил Кордт.

      – Они уже есть, – ответил Хайнц. – Испытанные бойцы, готовые выступить завтра.

      – Боже правый! – Кордт посмотрел на капитана так, будто тот спятил. – Кто это такие? Где они? Как вооружены?

      – Абвер обеспечит их оружием, – сказал Остер. – Также мы подыщем для них