Наследница журавля. Джоан Хэ

Хэсина, отчасти чтобы позлить Санцзиня, но в то же время потому, что знала, как много значит для него военачальница Мэй. У ее брата было огромное число последователей и почитателей, но мало друзей. Это единственное, что роднило их с Хэсиной. – У меня есть охрана. У меня есть…

      – Кто? – фыркнул Санцзинь. – Твой слуга?

      – Прошло уже десять лет, Цзинь. – Десять лет с того дня, когда отец усыновил близнецов. Десять лет, в течение которых брат мучил Хэсину ревностью. Он обвинял ее в том, что она променяла его на Цайяня. Она обвиняла его в мелочности. Но чем больше она сближалась с Цайянем, тем сильнее отдалялась от Санцзиня. Это заставляло ее задумываться: неужели сердца всех людей были подобны сердцу ее матери? Неужели у каждого имелся лишь ограниченный запас любви, который приходилось делить – и не всегда равномерно?

      Она села на стул, вырезанный из слоновой кости, и положила меч на колени. От спора о войне они перешли к спору о Цайяне. Но, по крайней мере, эта битва была ей знакома.

      – Цайянь всегда вежлив с тобой. – Даже после того, что Санцзинь сделал с ним на озере тем зимнем днем. – Тебе не обязательно любить его, Цзинь. Но ты можешь его принять.

      – Я не могу принять человека, которому не доверяю.

      – Назови мне хоть одну вескую причину, по которой ты не доверяешь ему.

      – Он плохо на тебя влияет. – Санцзинь стиснул зубы, услышав, как Хэсина фыркнула. Цайянь и плохо влияет. Она никогда бы не подумала, что кто-то может использовать эти слова в одном предложении. – Это из-за него ты…

      – Что?

      – Забудь.

      – Что ты хотел сказать?

      Санцзинь отвел взгляд.

      – Ходила в квартал красных фонарей.

      Меч соскользнул с коленей Хэсины – она поднялась на ноги, не осознавая того, что делает.

      – Ты шпионишь за мной!

      Она не спрашивала, она утверждала.

      Сначала цитаты из «Постулатов». Теперь это.

      Она ждала, что брат будет все отрицать. Но он не стал.

      – Только потому, что ты ничего мне не рассказываешь.

      – Ничего удивительного. Зачем мне доверять маленькому мальчику, который лезет не в свое дело?

      Эти слова сработали. Ее брат развернулся – так быстро, что Хэсина даже не успела увидеть выражение его лица, – и зашагал прочь.

      Вот и хорошо. Она опустилась на стул и судорожно выдохнула. Ее накрыли сразу все эмоции, которые она пыталась сдержать. Раздражение – да как он смеет за ней шпионить? Облегчение – ему неизвестно самое ужасное из того, что она совершила. И наконец, бессилие – он никогда не узнает, что она не доверилась ему ради его же блага. Не зная этого, он пойдет прямиком к конюшням и галопом поскачет прочь. Подумает, что ей все равно, а она не переубедит его, потому что не сможет догнать. Потому что не успеет сказать ему: «Береги себя».

      Хэсина поднялась на ноги. Взяла меч и повторила движения. Она тренировалась, пока на ее ладонях не появились волдыри.

      Раны на руках отвлекли ее от ран, оставшихся на сердце.

      Она могла подождать. Подождать,