Экспансия-2. Юлиан Семенов

объясняла им, за что я люблю… любила папочку… Я пыталась рассказать им, какой он умный, честный, красивый, как он добр к людям… Понимаешь? Я рассказала им такое, что они смогли использовать в тюрьме – против папы. Они пугали его, что я тоже арестована… иначе откуда бы они узнали такое о нем?

      – Ты рассказывала об этом Гаузнеру?

      – Ему тоже. Ты ведь теперь, наверное, знаешь имена всех, кому я рассказывала про папу…

      – Да.

      – Ох, как хорошо, что ты так ответил, милый…

      – А как бы я мог ответить иначе?

      – Ты мог солгать.

      Он покачал головой:

      – Ложь укорачивает жизнь.

      – Когда как.

      – Ты имеешь в виду «ложь во спасение»?

      – И это тоже.

      – Может быть. Только я всегда стараюсь говорить правду.

      – Даже когда говоришь со своими агентами?

      – Да, – он усмехнулся. – Им-то как раз довольно трудно врать, они здесь очень высокие люди, могут меня перепроверить… А что касается Гаузнера… Ты слышала три хлопка?

      – Какие?

      – Когда ты стояла на балконе?

      – Да. Я подумала, что вы обмываете сделку… Гаузнер очень любит обмывать договор… Обязательно открывает бутылку шампанского…

      – Больше не откроет.

      – Откроет.

      – Нет, – Роумэн покачал головой, – больше не откроет. Это было не шампанское, человечек. Это были выстрелы из пистолета с бесшумной насадкой, из которого Гаузнера пристрелили… Так что живи спокойно.

      – Хорошая новость… Жаль, что этого не сделала я… Но ведь репетировал со мной другой человек.

      – Пепе?

      – Нет.

      – Кемп?

      – Нет, другой. Я не встречала его раньше.

      – По фото узнаешь?

      – Конечно. Но ты дослушай меня. Ладно?

      – Конечно, – ответил он, чувствуя, как сердце снова заколотилось, словно заячий хвост, и колышаще зашумело в висках.

      – Так вот, он репетировал со мною нашу встречу… Каждый мой жест и слово… Торговал он при этом твоей жизнью… Он не поверил, что ты просто хороший партнер в постели… Они мне рассказали, что тебя пытали и ты перестал быть мужчиной… Я ответила, что мне как женщине лучше знать, мужчина ты или нет… Но это все пустое, милый… Я подписала обязательство работать против тебя.

      – Я предполагал это.

      – А почему не спросил?

      – Потому что я знал, что ты непременно расскажешь мне об этом.

      – Я сама не знала, расскажу ли я тебе. Вот. Ну и рассказала.

      – Спасибо, человечек. Мне стало сейчас так легко и счастливо на душе, так спокойно на сердце…

      – И от этого оно у тебя так молотит? И поэтому ты стал белым, да?

      – Сейчас это пройдет… Минут через пять… Я побелел, когда понял, что ты хочешь мне сказать то, о чем очень трудно говорить, прямо-таки невозможно… Но и мне придется сделать это в Вашингтоне… Я тоже подписал обязательство работать на них. Когда понял, что они действительно убьют тебя… У них ведь не было иного выхода…

      – Значит, я не должна была тебе ничего говорить.

      – Почему?

      – Потому