Дневник взбалмошной собаки. Джессика Цимерман

к дверному звонку, последнему препятствию перед нашествием незваных гостей, к душу, который является настоящим бедствием для стоящего под ним, если течет холодная вода, к стиральной машинке, которая вращается, чтобы убрать всю грязь с одежды.

      В нашем доме, под нашими ногами-лапами, живет соседка, которая «не любит животных» и которая думает, что «собаки должны жить в деревне». Каждый раз, как я ее встречаю, я начинаю рычать и морщить нос, чтобы были видны мои острые зубы, и все это, чтобы напугать ее. Мне непривычно напускать на себя злой вид, я рожден не для того, чтобы внушать страх, но один раз в три месяца (да, я веду календарь для таких случаев) я выхожу на балкон и делаю так, чтобы моя моча протекла как раз ей на стол, который стоит на ее балконе. Потом я спокойно засыпаю и улыбаюсь во сне.

      26 октября

      ТАДАМ… ностальгическая минутка.

      Ностальгия: чувство, которое человек придумал, чтобы причинить себе еще больше боли, чем у него уже есть.

      (Вынимай свой носовой платок, читатель.) Как я уже тебе сказал, когда я родился, нас было семь щенков. Рождаться – это трудно, но делить свое рождение с еще шестью братьями и сестрами еще тяжелей. В животе у нашей мамочки каждый был как бы сам за себя. Не было известно точно, сколько нас там находится. Я думал, что нас не больше четырех. И только выйдя на свет, я понял, что нас семь щенков. В течение трех месяцев я жил бок о бок с четырьмя братьями и двумя сестрами, мы очень дружили. Это была настоящая стая. Мы вместе играли, вместе спали, мы вместе прикладывались к животу нашей матери, чтобы ее сосать, мы вместе думали над смыслом жизни, мы затевали потасовки… Я не знал, что жизнь нас разлучит. Надо было всегда оставаться маленьким. Надо было всегда быть малышом, играющим со своими братьями и сестрами, и не знающим, где находится завод по изготовлению сосисок. Я был любимчиком у своих родителей. Да ладно? Хватит нам лгать: у родителей всегда есть самый любимый ребенок. Да, да.

      Папа мне говорил, что у меня умный вид, мама считала, что я красивый, папа – что я далеко пойду, мама – что я самый самый лучший бретонский бассет, папа – что я ответственный, а мама – что я забавный. Моих братьев и сестер это не раздражало. Они принимали как должное, что родители выделяли меня из всех, и смотрели на это доброжелательно.

      Я не знаю, смотрели ли вы уже фильм 101 Далматинец и заметили ли вы, какое счастье царило в той огромной стае. Мы испытывали похожие чувства, нас родилось семь бассетов, и мы были счастливы до сумасшествия!

      Итак, в тот день, когда Анна и Хьюго обратили свой ищущий взор на меня, это событие нисколько не удивило моих родителей, но разрушило нашу благословенную идиллию. Теперь, встречаясь время от времени со своими братьями и сестрами, мы постоянно будем вспоминать те три месяца счастья и высоко нести голову. Всегда.

      (Ты уже плачешь, читатель, да? Подожди завершающего момента, который тебя убьет СЕЙЧАС: мы никогда больше не видели друг друга.)

      27 октября

      Идет дождь. Мои люди вернулись домой. Один сказал другому: «Ты пахнешь мокрой псиной». Я не знаю,