Маскарад реальностей. Дмитрий Черных

предвкушая сытный обед.

      – До встречи, Покровский, – сквозь зубы прошипел Ястребов, уводя свою команду дальше по коридору.

      – Надеюсь, она будет не скоро.

      До Трапезного зала ребята шли молча, пытаясь хоть немного привести в порядок мысли и разложить по полочкам новую информацию. Войдя в помещение, они уже по привычке направились к столам с едой, когда полный душевной боли возглас Романа заставил их замереть на месте:

      – О нет, только не сегодня! Неужели этот день может стать еще хуже?!

      Проследив за взглядом товарища, у всех членов команды, исключая недоумевающую Юлю, вырвался разочарованный вздох. На столах, где обычно располагалась еда, оказалось практически пусто. Точнее, самой еды оставалось довольно много, но вся она была одинаковой – черный хлеб, сало и стеклянные кувшины с простой водой.

      – Разгрузочный день, – пояснил командир команды новенькой. – Периодически всю еду заменяют на какие-то определенные блюда, зачастую те, которые в обычное время никто не ест.

      – Но зачем? – Юля удивленно оглядела представителей других групп, которые мрачно жевали черный хлеб с салом.

      – Чтобы сделать нас неприхотливыми в еде. Многих по возвращении домой ждет война, а там не до деликатесов, – хмуро пояснил Муха. – Я считаю, что это правильно, но тем не менее настроение в такие дни портится.

      Друзья взяли буханку хлеба, кусок сала, кувшин и сели за стол. Обед проходил в мрачном молчании, лишь изредка Настя морщилась и шипела что-то нецензурное себе под нос. Громова, хоть и не пришла в восторг от такой трапезы, вела себя флегматично, предполагая, что могло быть и хуже…

* * *

      Этикет, совмещенный с танцами, вела уже знакомая Августина Орестовна. Первым делом наставница разделила курсантов на пары, поставив к Роману – Настю, а к Артему – Юлю. Михаила, как самого бездарного в искусстве танца, она всегда заставляла танцевать с ней, чтобы постоянно контролировать его движения. Зазвучал медленный вальс. Притянув к себе девушку чуть ближе, чем предполагал этикет, Покровский легко повел ее в танце. Оказавшись неожиданно хорошей партнершей, девушка весело улыбалась кавалеру, позволяя закружить себя, полностью растворяясь в нежной музыке. Пары вальсировали, иногда замирая, чтобы выслушать наставления учителя или перевести дыхание.

      Ближе к середине занятия Артем и Рома поменялись партнершами, чем заслужили слегка недовольный взгляд от Августины Орестовны и немного завистливый от Мухи, который хоть и считался одним из лучших бойцов в Академии, но полностью терял грациозность, лишь заслышав звуки какого-нибудь медленного танца. У друзей постепенно закрадывались подозрения, что ему нравится доводить строгую наставницу до нервного тика, постоянно спотыкаясь на ровном месте и путаясь в собственных ногах, однако высказывать эти предположения вслух никто не спешил, прекрасно зная о злопамятстве приятеля и меткости его стрельбы.

      Когда последнее