Ключ от вечности. Наталья Александрова

кого-то? – спросила Надежда.

      Вера кивнула, отчего-то тяжело вздохнув.

      Открылась дверь, и в палату вошли двое. Первым шагал крупный широкоплечий мужчина с большими руками и ногами, на которых были высокие ботинки на толстой подошве примерно сорок пятого размера. Коротко стриженный, как раньше говорили – под полубокс, черты лица резковаты, как будто вырублены топором, кожа грубая, задубевшая, не то от солнца, не то от ветра.

      – Здрасте, – прогудел он басом и, осторожно ступая, оказался в центре палаты.

      Следом за ним вошла его точная копия, только уменьшенная раза в полтора. Такие же большие руки и ноги, такие же грубоватые черты лица, только кожа не задубела, да глаза у отца были серые, а у сына – ясные и голубые.

      – Знакомься, Ира, – обреченно сказала Вера, – это Сундуков Эдуард Анатольевич, а это его сын Толик.

      – Да я уж и так вижу, – улыбнулась Надежда.

      – Здрасте, – сказали хором отец и сын, после чего Сундуков-старший присел на стул, а младший остался стоять.

      – Уж извините, Вера Сергеевна, – заговорил Сундуков, – никак не мог вчера прийти, работы много. Авария эта на сорок восьмом километре, будь она неладна, да еще на бетонке происшествие.

      – А вот Ира у нас как раз после той аварии на сорок восьмом километре, – оживилась Вера. – Счастье, что все оказалось не так серьезно, только память отшибло. Но потихоньку восстанавливается. Можно надеяться, что скоро вернется.

      – Совсем отшибло? – с интересом спросил Сундуков-младший. – Ваще ни во что не врубаетесь?

      – Анатолий, – сурово оборвал его отец, – помолчи! Тебя разве кто-то спрашивал?

      В палате установилась напряженная тишина. Надежда решилась ее нарушить.

      – А вы, значит, в ГИБДД местном работаете?

      – Нет, я в полиции служу. Ну, у нас тут все со всеми связаны. Авария приличная была, среди пассажиров жертв много, хорошо, никто не умер. Михалыч, водитель автобуса, – мужик серьезный, основательный, стаж у него водительский больше двадцати лет, никаких нареканий. И вдруг такое… – Он тяжело вздохнул. – А этот Витька Трешников снова за руль пьяным сел. Уж сколько раз ловили его, штрафовали, прав лишали, а он опять за свое! Гнал свой молоковоз на большой скорости, не справился с управлением, сам-то успел выпрыгнуть, а люди едва не погибли. И Михалычу теперь разбираться. Он сам с сердцем едва в больницу не попал, но вроде получше ему.

      – Досталось вам, – посочувствовала Надежда. – А вы сказали, еще одна авария случилась?

      Она сама не знала, зачем спрашивает, как будто кольнуло что-то изнутри – спроси, узнай…

      – Случилась, – вздохнул Сундуков-старший, – на бетонке возле старой мельницы, вон, Вера Сергеевна знает. Машину там нашли разбитую, а в ней четверо. В дерево врезались.

      – Все живы? – Вера прижала руки к груди. – Обошлось?

      – Если бы, – вздохнул Сундуков. – Водитель насмерть, а сзади трое были, так один тоже насмерть, второй в тяжелом состоянии, и у женщины голова так разбита, что непонятно, выживет ли, а если