Второй шанс. Наталья Брониславовна Медведская

на лестнице громко не смеяться. Римма принесла из кухни торт, чай, включила музыку. С загадочным видом вытащила из шкафа бутылку мартини.

      – По капельке для настроения, – предложила она.

      Элина и Ким протянули кружки, Саша подставила свою. В этот момент Стасов аккуратно забрал у неё чашку и, поднимаясь, сказал:

      – Ни она, ни я пить не будем. Половина одиннадцатого пора по домам.

      Римма засмеялась:

      – Стас, ты чего! По капельке, время детское.

      Саша снова подставила кружку.

      – Останемся. Мне ещё не хочется домой.

      Петрова не успела плеснуть в неё мартини, как Иван толкнул чашку. Она упала на стол и разбилась.

      – Что ты наделал – это же настоящий китайский фарфор восемнадцатого века. Меня мать убьет, – закричала Римма.

      Саша посмотрела на Ивана. Его лицо выглядело отстранённым и чужим. Он молча взял её за руку и потащил из комнаты.

      – Стасов, мне больно, – пожаловалась она, пытаясь вытащить из его крепко сжатых пальцев свою руку.

      Он ослабил хватку, но не отпустил.

      – Одевайся. Провожу домой, – голос Ивана снова звучал мягко.

      – Не командуй. Я останусь у Риммы, – рассердилась Саша, поглаживая кисть руки.

      Он молча нагнулся и надел ей на ноги туфли.

      – Пить больше не будешь и вернешься домой ровно в одиннадцать, – сдержанно произнёс Стасов.

      Так терпеливо говорят неразумному ребенку. Поняв это, она вспыхнула:

      – А кто меня остановит?

      – Я. Если нужно, понесу на руках, но обещание, данное твоему отцу, выполню, – буркнул Стасов.

      – Какое обещание? – удивилась Саша, прекратив препираться.

      – Никакое.

      Иван открыл дверь и вывел её на лестничную площадку.

      – Нет уж, сказал А, говори Б, – потребовала она.

      – Твой папа попросил меня приводить его любимую дочь в целостности и сохранности в одиннадцать часов. Вот и выяснили. Теперь идём.

      – Когда это папа разговаривал с тобой?

      – Три года назад.

      Он не сказал ей, что Сергей Данилович пообещал открутить ему кое-что, если хоть один волосок упадет с головы дочери. Взял с него слово: в одиннадцать вечера Саша должна быть дома. Тут Иван был с ним солидарен. Будь он взрослым мужчиной и имел дочь, точно также поговорил бы с её парнем. Ване понравился отец девушки. Сергей Данилович выглядел добродушным увальнем, внешне сильно смахивал на Хрущева, но в нём чувствовался характер.

      – Значит, выполняешь приказы? Отец не имел право вмешиваться в мою личную жизнь, – обидчиво прошептала Саша.

      – Имел. Он волнуется. Хорошо, когда кто-то переживает за тебя.

      – Иногда ты говоришь и размышляешь, как старик. А главное ты опозорил меня перед друзьями.

      – А ты должна соображать, что делаешь. Ведёшь себя, как капризная барышня.

      До самого дома шли молча. У подъезда Саша не позволила себя поцеловать. В квартиру вошла, пылая праведным гневом.

      На следующий день Стасов в школе не появился. Римма прожужжала все уши.

      – Стас