Самые новые истории о Простоквашино. Эдуард Успенский

том-то и дело, что не выставили, – говорит кот. – Они, когда уезжали, меня знакомым оставили. А те – другим знакомым. А от других знакомых я сам убежал. Они меня в ванную запирали, чтобы я не линял по всем комнатам. И Шарик, наверно, так же бездомным стал.

      Дядя Фёдор задумался, а Матроскин продолжал:

      – Нет, он профессор хороший. Ничего профессор. Только я сейчас и к самому замечательному не пойду. Я хочу, дядя Фёдор, только с тобой жить и корову иметь.

      Дядя Фёдор говорит:

      – Я уж и не знаю, что делать. Может, нам в другую деревню перебраться?

      – Больно хлопотно, – возражает кот. – И Мурку перевозить, и вещи… А потом, к нам здесь уже все привыкли. Ничего, дядя Фёдор, не отчаивайся. Я и в подполе поживу. Ты лучше делом займись.

      – Каким ещё делом?

      – А таким. Дрова надо заготавливать – зима на носу. Бери-ка ты верёвку и в лес поезжай. И Шарика с собой возьми.

      Но Шарик, как узнал про профессора, тоже из дома выходить не захотел.

      – Поезжай, поезжай, – говорит кот. – Тебе бояться нечего, тебя даже мать родная не узнает теперь. Ты же у нас пуделем стал.

      И они стали в лес собираться. Шарик верёвку взял для дров, пилу и топор, а дядя Фёдор пошёл тр-тр Митю заводить.

      Кот им говорит:

      – Запомните: надо только берёзы пилить. Берёзовые дрова – самые лучшие.

      Дядя Фёдор не согласен:

      – А мне берёзы жалко. Вон они какие красивые.

      Кот говорит:

      – Ты, дядя Фёдор, не о красоте думай, а о морозах. Как ударит сорок градусов, что ты будешь делать?

      – Не знаю, – отвечает дядя Фёдор. – Только если все берёзы на дрова пилить, у нас вместо леса одни пеньки останутся.

      – Верно, – говорит Шарик. – Это только для старушек хорошо, когда в лесу одни пеньки. На них сидеть можно. А что будут птицы делать и зайцы? Ты о них подумал?

      – Буду я ещё о зайцах думать! – кричит кот. – А обо мне кто подумает? Валентин Берестов?

      – А кто такой Валентин Берестов?

      – Не знаю кто. Только так пароход назывался, на котором мой дедушка плавал.

      – Наверное, он был хороший человек, если на нём твой дедушка плавал, – говорит мальчик. – И он не стал бы берёзы пилить.

      – А что бы он стал делать? – спрашивает кот.

      – Наверное, он бы стал хворост заготовлять, – предположил Шарик.

      – Вот мы так и сделаем! – сказал дядя Фёдор.

      И поехали они с Шариком хворост заготовлять. Весь трактор загрузили хворостом и сзади ещё целую кучу верёвками привязали. Потом они картошки напекли на костре, грибов нажарили на палочке и стали есть.

      А тр-тр Митя смотрел, смотрел на них да как загудит! Дядя Фёдор чуть картошкой не подавился, а Шарик даже на два метра подскочил.

      – Совсем я про эту тарахтелку забыл, – говорит. – Я думал, на меня самосвал едет.

      – А я думал, что бомба взорвалась, – говорит дядя Фёдор. – Надо дать ему что-нибудь поесть. А то он нас на тот свет отправит. Гудит, как пароход.

      Покормили они трактор и решили домой ехать. А тут заяц мимо бежит. Шарик как закричит:

      – Смотрите –