Как страшно засыпать в России. Алексей Суслов

рный раб пустыни),

      Готовый сокрушить взрывчаткою дома.

      И если есть возмездие святое,

      И если есть правдивый честный суд -

      Не совершат лихое дело злое

      Те, кто за злобу кару понесут.

      Поглотит их земля и свет навек погаснет

      В сознании их диком и глухом.

      О, человек, не думай впопыхах о счастье,

      По головам идущи напролом!

      Люблю я старые газеты:

      В них жизнь витает как в печи,

      Плодятся вечные сюжеты

      И пахнут Богом калачи.

      Макс Фрай

      Кругом Макс Фрай -

      и дальше – больше;

      мне прямо верится с трудом,

      что животворное искусство

      без стука входит в каждый дом.

      – Что, ты, нежданное творенье

      готово дать моей душе:

      обожествленье,

      озаренье…?

      – Нет. Только смерти неглиже.

      Якутия

      Тяжёлый край, где мёрзнет снег,

      Где человеку нет раздолья,

      Где стынет кровь две сотни лет

      Реки, ушедшей здесь в подполье.

      Якуток сонные глаза

      Ещё стремятся к вечной неге,

      И капает с домов слеза

      Как песнь прощальная о снеге.

      Враги

      Как хорошо иметь врагов,

      Соплю их чувствовать душой.

      Мир полон древних дураков,

      Ума лишённых красотой.

      Абракадабры все сойдут,

      Утихнет сплетен мёртвый шторм.

      Суд смертных – то не Божий суд,

      Читайте 106 псалом.

      Сумерки

      В ночном саду, у злых аттракционов,

      Где каждый шаг рождает сто других,

      Мы с Джессикой плодили россыпь стонов,

      Похожие на птичек заводных.

      Я с страстью гладил бархатную шейку,

      Лез в джинсы, забывал на миг,

      Как Джессика подбросила идейку

      Покрасить Ленина в цвета созревших фиг.

      Апофеозом стали трепетные ласки,

      Взаимные как твитовский твой друг.

      Стоял Ильич в шахтёрской старой каске

      И ждал рукоплесканья наших рук.

      Ты сегодня такая красивая:

      вздёрнутый носик и взгляд в пустоту.

      Если б не ночь, упоительно длинная,

      я бы умер, глотая слезу.

      Твоя тень, не видавшая солнца,

      близко так, что я слышу на вкус,

      как сгорает до самого донца

      моя страсть с сотней временных чувств.

      Идут мужи в белых одеждах,

      А впереди идёт Христос.

      В душе Руси моей мятежной

      Который год уже мороз.

      Я видел сон, где мгла сияла,

      С мужей сочился дивный свет.

      И Русь как бабочка воспряла,

      Отторгнув паутины бред

      Не отнимай, о дивный Бог,

      На вечный Рай мою надежду,

      Пусть наг я, грязен, одинок

      И превращён грехом в невежду.

      Но где-то теплится в душе

      Всё то, что светом согревало.

      Умру, и в звёздной тишине

      Я одолею смерти жало.

      Проститутка

      Стоит как статуя, в проходе,

      Как моль – безжизненно бледна,

      Оставив совесть на приколе

      Там, где с отцом одна жила.

      Отец и пил, и издевался,

      Мстя за невинность, чистоту.

      Он пылью сделать всё старался

      Её заветную мечту.

      И здесь, у статуи святого,

      Который бесам сеял страх,

      Она как часть всего земного,

      Отходит медленно в злой прах.

      Кто воскресит слепую душу?

      Сотрёт слезу,