Победитель приходит первым. Геннадий Васильевич Иевлев

Унесёт, не вернёшься. Если только так.

      Он вытянул руку из дверного проёма и подняв ствол ракетницы вверх, нажал на спусковой крючок.

      Закрыв дверь, он пристегнул ракетницу к поясу, взял баночку с тоником и вставив её в нишу скафандра, вернулся в кресло и неторопливо потягивая тоник, углубился в размышления.

      Сколько ждать: сутки, двое, пять? Ракета должна подняться на тысячу метров. Углубился Ромм в очередные размышления. Это должно быть гораздо выше песчаной бури, если она не свалит её. Если нет, какой-то спутник её, несомненно, заметит и передаст координаты колонистам. Вопрос – как далеко я от их базы? Проклятая неопределённость. И почему мне так не везёт с природой? Я ведь никогда не шёл против её: не сломал ни одного дерева, ни сорвал ни одного цветка. А если она мстит мне за воровство астероидов? Если она считает их своими? Потому и мстит. Отомстила Качуру, теперь мстит и мне. Он глубоко и протяжно вздохнул. Вернусь на Затру – уйду с тягача. Пойду мусор собирать по Сетранской системе. На парус заработаю и уйду. Он махнул рукой, поёрзал, устраиваясь поудобнее в жёстком кресле шнекохода и прикрыл глаза.

      ***

      Ромм открыл глаза – было темно, тихо и холодно. Он встрепенулся и поёжился и тут же почувствовал, как лицо окружил тёплый поток воздуха. Он скосил взгляд на строки системной информации работы скафандра – энергии в батарее оставалось уже менее половины её ёмкости и видимо, потому система, поняв, что человек спит, вошла в режим экономии. Состроив гримасу досады, Ромм перевёл взгляд на панель управления шнекохода. Она едва различалась в темноте, рассеиваемой лишь подсвеченными строками системных сообщений скафандра – ни одного терминала на ней не светилось. Ромм подался к панели управления и ткнул пальцем в несколько клавиш на ней – она осталась безмолвной.

      – Чёрт! – Сорвалось с его губ, вызвав невольное удивление произнесённому незнакомому слову.

      Источник энергосистемы иссяк окончательно. Замелькали у Ромма мысли досады. И что теперь? А почему так тихо? Он перевёл взгляд на лобовое стекло и увидел звёзды. Песчаная буря закончилась. Мысль радости заставила его встрепенуться, он поднялся и отстегнув ракетницу, шагнул к двери.

      Дверь без труда скользнула в сторону. Снаружи была полная тишина, будто и не было здесь никогда никакой песчаной бури, хотя песок был у самого порога и на нём отчётливо просматривался след, ушедшей в сторону двери. Над шнекоходом сиял изумительный звёздный купол. Звёзды были точно такие же, как и в пространстве: большие, яркие и близкие – протяни руку и дотронься.

      Ромм вышел наружу, насколько позволил шланг, соединяющий скафандр и воздушное хранилище шнекохода и подняв голову, покрутил ею, пытаясь увидеть что-то необычное в ночном звёздном великолепии. Его сердце встрепенулось – одна из звёзд очень быстро перемещалась.

      Спутник! Молнией мелькнула у него радостная мысль.

      Он поднял руку с ракетницей и нажал на спусковой крючок. Лёгкий толчок