Убить Бин Ладена. Якубов Олег Александрович

а самый натуральный араб. Повинуясь какому-то наитию, Рони заговорил с ним на арабском, поздоровался и спросил, откуда он прибыл, как его имя и фамилия. Парень спокойно, без какого-либо волнения или смущения ответил ему на чистейшем арабском:

      – Меня зовут Роман Лучинский, сейчас я прилетел из Вены, в Вену из Москвы, а родом я из Средней Азии.

      – Вы говорите на русском языке? – спросил Рони, переходя на русский.

      И снова спокойный ответ, теперь уже на безукоризненном русском: «Разумеется, я же родился и жил в СССР».

      – Но вы еврей?

      – Да, моя мама, Софья Ильинична Лучинская, еврейка, – и счел нужным уточнить. – Она умерла.

      – А кто ваш отец?

      Роман вспомнил последний вечер, который он провел у постели матери в больнице. Впервые она называла его не по имени, а так как привыкла называть мама Сима.

      – Сыночек, заклинаю тебя. Никогда, никому не говори, кто твой отец. Раз и навсегда – забудь его имя. Если спрашивать будут, отвечай, что это я от тебя скрывала его имя. Ты слышишь? Никогда… Никому… – она стала задыхаться, и врач выпроводил его из палаты.

      «Так кто ваш отец?» – повторил вопрос офицер и Роман, чуть смущенно улыбнувшись, ответил:

      – Мама никогда не хотела говорить со мной об этом. Разговоры о моем отце в нашей семье были исключены.

      Уже механически задавая другие необходимые для заполнения анкеты вопросы, Рони внимательно вглядывался в нового репатрианта, пытаясь составить его первичный психологический портрет. Он понимал, что перед ним человек неординарный и лихорадочно соображал, что теперь следует предпринять. Лучинский отвечал односложно и взгляда от Рони не отводил. У него был странный, немигающий взор. «Как у волка, подумалось Рони» и на полях анкеты он черкнул на иврите: «зээв» – волк.