Несовершенное. Пётр Самотарж

бездействие. Самсонов тоже прошел мимо самосвала, не удостоив его даже взглядом, остановился в нерешительности, затем неторопливо обошел вокруг здания, разглядывая разнообразные вывески, которыми оно было увешано со всех сторон. Среди них нашелся и путеводный вензель "Балагана" со стрелой, смело указующей страждущим путь в подземелье. Незваный посетитель последовал указанию, миновал узкую лестницу, несколько узких полутемных помещений с низкими потолками, пока не оказался в бывшем тире. Прежнее назначение легко угадывалось по наличию старых мишеней, развешанных вдоль дальней стены. Помещение оказалось сильно вытянутым в длину, тоже полутемным, как и все помещения этого творческого подвала, и к тому же заставленным некоторым количеством разнокалиберных стульев. Люди не показывались.

      Самсонов начал осторожно искать путь к своему очередному источнику информации, но не успел толком ничего произнести, как на него откуда-то спикировала маленькая голубая молния. Он испуганно вздрогнул, но через секунду распознал у себя на плече бело-голубого волнистого попугайчика, который короткое время рассматривал его в упор, склонив на бок головку, а затем произнес, на удивление отчетливо: "Погулять не хочешь?" Попугайчик повторил свой настойчивый вопрос неоднократно, а затем распустился до того, что начал бесцеремонно выдергивать волоски из журналистского виска. Появившаяся из боковой двери женщина спасла Самсонова, сняв с его плеча наглую птицу, и вежливо пояснила визитеру в ответ на его поспешный вопрос, что Светлану Ивановну можно найти в ее гримерной, и даже проводила до обыкновеннейшей металлической двери бомбоубежища, которую при желании можно было намертво задраить посредством круглого ворота.

      За дверью обнаружилось очередное помещение с низким потолком, освещенное лучше прежних, и неуместная в нем элегантная дама в строгих, но изящных очках, общение с которой с самого начала развивалось далеко не так успешно, как с Никанорычем. Во время разговора Самсонов невольно косился на зеркало с обоймой ламп по всему периметру, не в силах поверить в реальность происходящего.

      – Я уже общалась на эту тему с господином Ногинским, – сухо произнесла хозяйка египетским, как Нил, голосом, явно ожидая от незваного посетителя извинений и исчезновения. Видимо, жизнь не обучила ее общению с журналистской братией.

      Самсонов пустился в объяснение создавшейся, не без активного участия (или не менее активного безучастия) того самого господина Ногинского, в маленькой, но добросовестно подходящей к исполнению профессионального долга редакции. Длинные его речи не встретили сочувствия у слушательницы, неизменно смотревшей на него сквозь равнодушные очки нетерпеливыми глазами случайной знакомой. Она совершенно не понимала смысла происходящего и желала остановить время хотя бы в том месте, куда оно уже докатилось, раз не удалось сделать этого раньше.

      – Простите, – перебила она, наконец, словесный поток непрошеного оратора, –