Десять поворотов дороги. Оак Баррель

нет, когда Гумбольдт осоловело посмотрел на него и без всяких предисловий подставил сутулую спину в качестве экипажа.

      С многословной помощью Хряка парень навьючился на долговязого, сцепив руки у него под шеей, после чего двухэтажная конструкция, снабженная балансирующим в воздухе костылем, небыстро двинулась вдоль дороги. К счастью, пассажир вел себя смирно и весил не больше пары связанных веревкой жердей.

      – Ты чего такой тощий? – спросил его Гумбольдт.

      – Готовился ехать на тебе, – ответил Кир, кивая в такт шагам своего носильщика. – Не подвел?

      – Даже перестарался, – заключил тот и передернул плечами, отгоняя от шеи мух. – Почеши плечо, а? Слепень укусил. Чешется, аж сил нет.

      – Не выйдет, иначе я сорвусь. Достаточно того, что я тощ – считай это подарком судьбы и смирись с остальным дерьмом, – Кир, кажется, уже перенял манеру шутить, принятую в труппе.

      – Неблагодарный тощий ублюдок, – беззлобно вздохнул Гумбольдт, продолжая идти вперед.

      – Женщины любят упитанных, – встрял семенящий сзади толстяк, обуянный от голода словесным поносом. Затем он изрядно помолчал и суровым тоном предрек: – Ты, парень, умрешь бездетным.

      – А у тебя-то сколько детей? – огрызнулся Кир со своего шагающего насеста.

      – У меня все впереди, – уклончиво отозвался Хряк. – Я как раз приобрел нужную форму для беспорядочных соитий, если бы не этот ночной галоп. Теперь придется все начинать сначала. – Отдадим должное: толстяк был весьма проворен и чертовски вынослив для своей комплекции. Насчет любовных подвигов – чего не знаем, того не знаем. – Аврил, только посмотри на это: теперь я тощ, как оглобля. Утратил весь, мать его, шарм! Аврил?

      – Тебе не даст даже тыква, – вяло ответила она, не оборачиваясь. На большее девушки не хватило.

      Аврил плелась из последних сил, совершенно измотанная за ночь. Из-под лопатки продолжала сочиться кровь, и Хвет с тревогой поглядывал на сестру, которая всякий раз отказывалась от помощи.

      – Ты как?

      – Не очень. Иду пока…

      – Может, остановимся?

      – Тогда уж я точно не встану. Надо найти воду. Жарко.

      Погода и впрямь была непривычно теплой для осени. Плечи и затылок грело, как от печи. Солнце в безоблачном бледном небе разошлось по-майски, и сбитые с толку пчелы кружили над лугами, не находя в них цветов. Через поле, обезумев от оптимизма, пронесся долговязый ушастый заяц и скрылся в оголившемся пролеске, чтобы сильно удивить там какую-нибудь зайчиху.

      Вокруг простирались бесконечные убранные поля, куцые рощицы на межах, и ни одного ручейка или колодца на горизонте. Уже с час путники никого не встречали на дороге, лишь вдалеке паслись черные, как грачи, коровы да кто-то невидимый жег траву за холмом – в воздухе стоял тонкий запах дымка. Земля, отдав урожай, словно обезлюдела и заснула в тиши до другой весны, стряхнув с себя беспокойных крестьян с их бабами, лошадьми и тяжелыми возами.

      – Потерпи. Скоро, по-моему, будет хутор, –