Иллюзия. Игорь Григорьян

с акулы на дракона.

      Агафья Тихоновна нехотя подплыла к нам и тихо, с опаской оглядываясь по сторонам, сказала:

      – Время. То самое Время, которое человек наделил всеми известными вам полномочиями, исходя из ваших мыслей и поступков, формирует основание скал на дне чувственных озер.

      – И нам туда?

      – Нет, нет. Достаточно иллюзий. Нам только вперед и никак не вниз. Поймать Время, осветить его мнимую реальность и вывести на чистую воду, можно лишь обладая настоящим, живым Светом. Точнее его скоростью, – акула запнулась, потом подумала и повторила:

      – Да, именно его скоростью, какой бы она ни оказалась. Так что нам вперед, – Агафья Тихоновна быстро переглянулась с драконом и взяв меня за руку, отвела подальше от дыры.

      Артак вдохнул полные легкие воздуха, и выдыхая, огнем запаял зияющую чернотой дыру.

      – Так надо, – акула вздохнула, – Время, попавшее в чувственное измерение, разрушит его.

      – Разрушит ненависть и боль, гнев и привязанность? Злость, чувство мести? Разрушит отвращение? Все что было в этом озере?

      – Да. И их тоже. И без них, как и без всего остального, Мир станет неполным.

      Огонь из пасти дракона растопил донный камень. Скала плавилась и горячая лава текла вглубь трубы, застывая на ее стенках. Спустя минуту или две все было в прошлом. На месте отверстия слои еще расплавленной лавы, остывая, образовали причудливую застывшую фигуру.

      – Значит мои темные чувства и переживания, мое темное чувственное озеро, поглотило само Время?

      – Конечно.

      Я молча смотрел на Агафью Тихоновну, ожидая продолжения.

      – Времени необходима Энергия, чтобы существовать, и оно берет ее из человеческих чувств, мыслей и слов.

      – Только человеческих?

      – Более ни один биологический вид на Земле не подпитывает эту иллюзию, поскольку не знает о существовании Времени, как такового. Та что только человек в состоянии прокормить Время.

      – Я понимаю. Время перемалывает все что попадается на его пути. Оно питается им. И хорошим и плохим. Ничто не вечно в человеческой жизни.

      – Да, – только и произнесла Агафья Тихоновна, – в человеческой жизни – да.

      Мы сидели втроем на каменном выступе, наконец-то позволив себе передышку. Агафья Тихоновна, опершись на хвост и положив плавники на одну из скал, отдыхала с полузакрытыми глазами, Артак, спрыгнув с моей шеи, подставил брюхо солнечным, инфракрасным, а от этого еще более теплым потокам света, а я просто наблюдал за происходящим.

      Есть не хотелось, пить не хотелось, дыхание отсутствовало. Ничего не изменилось в зонтичном мире сотни красных светил.

      Сбросив со спины рюкзак с красками и достав несколько разноцветных бутылочек, я расставил их в известной последовательности, запомнившейся мне еще со школы, по фразе «каждый охотник желает знать где сидит фазан», начав с красного и закончив фиолетовым.

      Краски отличались по температуре и консистенции. Красная была более