Викинг. Александр Мазин

бросились в бой. Я сместился к той, у которой коса. Длинномерное оружие менее пригодно к использованию в стесненных условиях.

      Женщина махнула косой. Профессионально так махнула. Если бы я не увернулся… Но я увернулся, и коса воткнулась в стену. Выдернуть ее бедняжка не успела. Я ударил ее плечом, отбросив на лавку, и прорвался к двери. Одна из шавок в припадке безумной храбрости бросилась мне наперерез, и я с огромным удовольствием пнул ее под брюхо, выкинув из избы.

      Свобода! Теперь меня могут гонять хоть полчаса. Но – не будут. Сцепив зубы (больно же!), я поднял коромысло. Сидевшая на земле бабка попыталась воспрепятствовать, но я шикнул – и старушечья лапка отдернулась.

      На горизонте появилась третья родственница братьев. Без оружия, но с дитем. И стайка ребятишек.

      Я развернулся к избе. Вовремя. Две мои противницы готовы были кинуться в битву… Но одумались. Надо полагать, вид у меня был достаточно грозный, чтобы охладить их пыл.

      Я пару раз крутанул коромысло в руке (заодно и кисть размял) и предупредил:

      – Не надо меня злить! Недавно я убил троих. Это были воины с оружием. Вас я не убью. Если будете меня слушаться. Поняли?

      Коса и серп опустились.

      – Ты! – Я указал на ту, что постарше. – Где мое добро?

      Глава пятнадцатая,

      в которой справедливость торжествует, а порок остается при своих

      Не знали они, где мое схищенное имущество. Может, и знали, но заставить их сказать я не мог. Мне даже кричать на женщин при детишках было неудобно. Я обшарил избу, но нашел только свои съестные припасы. Перекусил на ходу. Вся эта орава глядела на меня как на бешеного тигру. Но взглядами мой аппетит не перебьешь.

      Наверху, под потолочными балками, я нашел копья. И пару топоров в сенях. И то хлеб.

      Заперев плененное семейство в избе – это оказалось несложно, только дверь снаружи подпереть – я отправился на бережок. Лодка была в порядке. Даже заботливо вытащена на песок. Правда, все ценное выгребли. Ну ладно. Придется подождать возвращения братанов.

      Под вечер я выпустил бабу помоложе (ту, что атаковала меня с серпом) – покормить и подоить скотину. Под моим присмотром, само собой. Баба косилась на меня опасливо. Не иначе думала: изнасилую. Но насилие над женщинами противоречило моим нравственным принципам. Да и баба мне не очень нравилась. Запущенная какая-то.

      Вместо принудительного секса я потребовал козьего молочка. Закусил куском медовых сот. Хорошо!

      В этот день братья так и не появились. Пришлось мне «пасти» их семейства еще сутки.

      На сей раз я ограничил их свободу двором. Уж не знаю, что бы стал делать, кинься они врассыпную.

      Братья (их осталось двое – Вторяка точно в расход пустили) появились ближе к вечеру. Я углядел их издалека и быстренько загнал семейство в избу – чтобы под ногами не путались.

      Еще издали братаны стали орать, призывая родичей и грозя разными карами за то, что мало наработали.

      Я дождался, пока они войдут во двор, и вышел