Маленькие истории. Валерий Константинович Хотног

занавеса» никакой информации не было. На лекциях мы писали конспекты с

      Губиным не как обычно на всю ширину листа, а очень мелко и таким образом, чтобы из

      собственных записей получались на каждой странице по букве из названия любимой

      группы. Преподаватели просто пожимали плечами, ругать не за что было. А наказывали

      Вадима Ожога, который обычно сидел рядом с нами и набрасывал шаржи на самих

      преподавателей.

      Фишкой нашего увлечения рок музыкой были соревнования прямо на лекциях.

      Один из нас задавал название группы, а двое остальных составляли за короткое время

      дискографию этой группы – писали год выпуска альбомов и их названия. В основном

      выигрывал Губин, которого почему-то за год до этого «турнули» из МАИ. Но через год, я

      составлял ему реальную конкуренцию, причем в отличие от него, многие из

      описываемых дисков на тот момент уже держал в руках. Скоро мне такое

      самоутверждение стало надоедать. Переломный момент наступил в 1979 году, когда свой

      новый альбом выпустила группа «Aerosmith». Назывался он «Night in the ruts» и в нем

      было многое от «грандов» рок музыки. Бесконечные сломы по музыке свидетельствовали,

      что новая волна музыкальных групп очень даже достойна внимания. Мы с моим

      приятелем Игорем Топовым слушали каждую композицию по нескольку раз и синхронно

      называли «отцов», чей стиль безошибочно угадывался в музыке «Aerosmith». С того дня

      мои музыкальные пристрастия стали расширяться и Губину с Давыденко стало со мной

      не очень интересно, я ведь стал молиться не только признанным иконам музыки.

      И конечно, через два года я хорошо знал, что же оставили тогда для меня в самом

      центре родного города, в столе одной из аудиторий второго корпуса Кишиневского

      политехнического института. Это был альбом McCartney «Band on the run». Тогда это был

      единственный фирменный альбом McCartney того года, завезенный в Молдавию. И еще

      долго оставался таким. К сожалению, затертый почти на минуту звукоснимателем

      рижского приемника ВЭФ. Именно этот диск не только положил начало моему

      увлечению, но и изменил дальнейшую жизнь. Он стал первым винилом в моей коллекции

      и хранился у меня пока я не уехал в Москву.

      После моего отъезда, родная сестра, не будучи фанаткой музыки, поддалась

      «наступлению» лазерных дисков. В смутное время перестройки, «избавляясь» от старых

      винилов, положила их вместе с кипой черно-белых фотографий рок музыкантов в

      отдельный пакет и выставила рядом с мусорными контейнерами.

      Сейчас ее поступок воспринимается иначе.

      Я вернул ЕГО назад. С благодарностью, с «прибавкой». И все это стало «находкой»

      уже для другого человека, кому она тогда была нужна:

      – Посмотри, тут какой-то пакет. Явно это не мусор!

      – Возьми, дома разберемся…

      Крик в ночи

      Мои увлечения в студенческие годы требовали денег. «Халтуры» на свадьбах

      приносили