Сказки русского ресторана. Александр Мигунов

медицинских сестёр, секретарш, санитарок. Поставив себе цель разбогатеть, он всех, кто знал о его делах, стал изумлять размахом и дерзостью.

      Арест Эйдельмана потряс Тамару, – она слишком часто его посещала с подозрительно сложными заболеваниями. И да – её стали вызывать и подробно-пристрастно расспрашивать следователи прокуратуры, агенты страховок и ФБР. От тюрьмы её избавил адвокат, на услуги которого, однако, ушла немалая часть сбережений.

      Несмотря на махинации со страховками и сексуально-деловые отношения сразу с несколькими врачами, Тамара Алаева ухитрялась выглядеть очень религиозной: её видели в церкви на всех литургиях, она даже пела в церковном хоре. Никто в русской церкви, однако, не знал, что Тамару до эмиграции можно было назвать мусульманкой. Ислам был религией семьи, и она его исправно исповедовала. Но, в Америке оказавшись, она поменяла бы ислам на какую угодно религию, лишь бы это сулило выгоду. Она бы пошла и в синагогу, но одним из первых знакомых в Америке оказался русский мужчина, посещавший русскую церковь. Каким-то образом этот Антонов был связан с Голливудской киностудией. Едва познакомившись с Тамарой, он сделал ей такой комплимент: да с вашей внешностью, Тамарочка, вы могли бы сниматься в кинофильмах. Тамара хотела сойтись с ним поближе, чтоб с его помощью познакомиться с другими представителями Голливуда, но дальше того комплимента не сдвинулось; по непонятным ей причинам Антонов был приветлив, но прохладен.

      После ареста Эйдельмана она ещё чаще являлась в церковь, молилась подолгу на коленях, и когда ей опять улыбнулась фортуна, она узрела в том Божью милость.

      Глава 4. Продюсер порнофильмов

      Зала ещё больше оживилась, все столы оказались заполненными. Конферансье откалывал сальности, какими обменивались в сортирах российских ремесленных училищ, со всеми мужчинами был амиго, а женщины, – что творят с ними градусы, неприличные жесты и слова, – почти поголовно себя предлагали в его наглые развратные глаза.

      Абадонин заказал “Советского” шампанского, подхватил запотевшую бутылку и направился в сторону Клионера; в среде иммигрантов он был известен, как постановщик видеофильма “Из России с похотью”. Тот фильм рекламировался так: “Первый русский порнофильм, нашумевший ещё до его создания, снятый в условиях высшей свободы, с участием звёзд американского кино и пока ещё непризнанных талантов из России, испытавших рабское существование под игом коммунизма и социализма”.

      Всякая истина исковеркана, но порою она исковеркана так, что хочется её хоть как-то приголубить, хоть как-то уменьшить её страдания. Приголубим нашу истину так: кто попробует определить, первый ли то русский порнофильм или, скажем, уже сто первый. Кто знает, сколько таких Клионеров, изголодавшихся по порнографии в условиях рабского существования, с нулевыми актёрскими способностями и с ещё меньшим сценическим опытом уже успело сбежать в Америку из-под ига русского коммунизма и не менее русского