Конец фильма. Фридрих Незнанский

руками.

      — Не стреляй, брат, не стреляй! — завопили они.

      Линьков снова нажал на курок, но, видимо, патрон перекосило.

      И тогда две фигуры отлепились от стены и двинулись на Игоря. Но Линьков уже выбежал в коридор, захлопнув за собой тяжелую дверь пиротехнического цеха. И в тот же момент за дверью громко бабахнуло.

      Линьков летел по коридорам, утирая с лица кровь, пистолет он все так же держал в руке.

      Глава вторая

      1

      — А это кто?

      — Это «светик», Денис. Ну осветитель. Он ушел как раз за лампой. — Морозов нажал на клавишу «пауза». — Юпитер перегорел, а запасные кончились.

      — Кто перегорел? — переспросил Грязнов.

      — Осветительный прибор. — Вакасян махнул рукой. — Неважно.

      Морозов опять нажал на «пуск». И опять изображение запрыгало по экрану. Снимал любитель, ездил камерой туда-сюда так, что ничего нельзя было толком разглядеть.

      — Вот тут что? Отмотайте, — попросил Грязнов.

      Кадры побежали назад. И опять двинулись вперед, на замедленной скорости, дергаясь, как в стробоскопе.

      Они сидели в аппаратной телестудии — есть и такая на «Мосфильме». То и дело входили какие-то озабоченные люди, к чему Денис все никак не мог привыкнуть, что-то брали, о чем-то спрашивали и исчезали. Жизнь тут не останавливалась ни на минуту, казалось, что разобраться в этом кипящем вареве никогда не удастся. А вот Денису как раз и предстояло расхлебывать эту кашу.

      — Лена Медведева... Ксюша... Это Галка, гримерша. — Вакасян тыкал пальцем в монитор, указывая на размытые фигуры. — А это у нас кто? Это у нас я.

      Денис пристально вглядывался в экран монитора.

      — Вот, вот Линьков. — Морозов опять нажал на «паузу». — Около шкафа.

      — Ну и что? — Вакасян махнул рукой. — Это еще репетиция, до первого дубля.

      — Да, правильно.

      — Поехали дальше.

      Грязнов наблюдал за Морозовым и Вакасяном. Вообще у него складывалось такое впечатление, что это они расследуют убийство, а Денис просто зашел посмотреть, как это делается.

      — Так, вот это уже съемка. — Вакасян откинулся в кресле. — Смотрим...

      Виктор Максимов долго метался по комнате, подходил к шкафу, снова отходил, потом что-то писал на клочке бумаги, у него ломался карандаш...

      — Наигрывает, как собака! — взорвался вдруг Вакасян. — Нет, ну ты мне скажи, разве это хороший актер? Разве его можно сравнить с молодым Баталовым или даже с тем же Куравлевым? Да у него же только и всего, что мордашка конфетная. Разве не так?

      — Михал Тиграныч, я не по этой части. — Грязнов виновато пожал плечами. — Разрешите мне...

      — Да, конечно, извините, — Вакасян вздохнул. — Сергей Петрович, перемотайте.

      Морозов отмотал немного назад. Актер, написав записку, наконец вынул пистолет. Приставил к груди, потом к виску, сунул в рот...

      — Ну ведь просил же его не превращать это все в дурацкую трагедию, любовь любовью не играют!.. — Вакасян раздраженно хлопнул себя по колену. — Нет, блин, Макбета разыгрывает!

      Когда актер наконец нажал на спусковой крючок, Грязнов