Конец фильма. Фридрих Незнанский

А Кирилл?

      Вакасян даже остановился:

      — Не понимаю! Этого не понимаю. Я уже сорок лет на студии. Смешные, странные, сумасшедшие люди, но чтоб убить...

      — Никто?

      — Никто.

      — Совсем-совсем никто?

      — Совсем.

      — Ну тогда я домой, — сказал Грязнов.

      — Я тоже.

      — Я думал, у вас съемка ночная.

      — Нет, я вас искал.

      Они вышли к проходной.

      — Да, — сказал Вакасян. — А вы пленку еще не смотрели?

      — Вы ж сказали — завтра.

      — Нет. Там на площадке чья-то жена снимала. На видео.

      — Чья?

      — Не моя — точно.

      11

      — Ну что?.. А на квартиру ходили?.. Ясно. И еще — у вас есть списки? Ну всех — свидетелей, что находились в павильоне? — спрашивал по телефону следователя Грязнов, выруливая на Бережковскую набережную. — Всех-всех. Диктуйте... Нет, дальше. Дальше. Стоп. Повторите? Костенко и раньше был Костенко. Ага. Олег и Ольга. Адрес есть?

      Грязнов круто развернул машину и повел ее в другую сторону. Вылетел на Минскую улицу, погнал в сторону Матвеевского.

      — Четыреста сорок три двадцать два двадцать два, — приговаривал он, набирая на мобильнике номер.

      «Занято» — высвечивалось на дисплее после пиликания.

      Грязнов бросил телефон: он уже подъезжал к нужному дому.

      Дверь распахнулась. На пороге стоял актер, которого Грязнов уже видел на съемочной площадке.

      — А я знал, что вы приедете, — улыбался он.

      12

      Линьков перепрыгнул через забор и стал тихонько пробираться к административному зданию. В руке у него по-прежнему был пистолет.

      Он открыл дверь, спрятал пистолет в карман куртки. Воровато огляделся и вошел в коридор студии.

      Линьков подошел к пиротехническому цеху, прислонил ухо к двери. За дверью было тихо.

      — И где мы сейчас возьмем скрипку? — услышал Линьков голоса спускающихся по лестнице.

      — Звони Каратыгину. Пусть студентов шлет.

      — Так мы до утра будем писать какие-то три такта!

      — А так вообще не напишем!

      Линьков вжался в стену.

      Мимо прошли, не взглянув на него, двое.

      — Я всегда говорил — композиторов на запись не пускать!

      — Ты это Калачеву скажи...

      Линьков отлепился от стены и взялся за ручку двери.

      13

      — Да не за что, — улыбался актер. Жена его тоже мило улыбалась. — Мы уже вдоль и поперек просмотрели — ничего там нет.

      Грязнов сунул кассету в карман:

      — И все-таки спасибо.

      Из машины снова позвонил следователю:

      — Это опять я. Телефон режиссера дайте, пожалуйста. Ага, Вакасяна. Вы уже спали, что ли? А который час? Правда? — Грязнов сам взглянул на часы. — Извините, ё-моё! — Однако он снова набрал номер на мобильнике: — Алло, Михаил Тигранович? Это Грязнов беспокоит... Я не поздно? Извините. Вы смогли бы завтра посмотреть со мной ту пленку. Да, ее самую... Нашел... У Костенко... Отлично... А сегодня?.. Ясно, извините.

      Возле