Воспоминания. 1848–1870. Наталья Огарева-Тучкова

у князя Потемкина, он устроил для картинной галереи верхнее освещение, которым все знакомые восхищались; его галерея, замечательная для того времени, заключала несколько ценных оригиналов итальянской и фламандской школы и много хороших копий.

      В доме деда жили постоянно разные посторонние лица: друзья, товарищи его по военной службе, даже просто знакомые, находившиеся в стесненных обстоятельствах; преследуемый властями полковник Татаринов прожил у деда десятки лет, о нем сохранилась у нас официальная бумага, свидетельствующая о сочувствии к нему деда.

      Февраля 4-го дня 1803 года.

      «Милостивый государь мой Алексей Алексеевич! – говорится в этой бумаге. – По письму Вашего превосходительства об отставном полковнике Татаринове я имел счастие докладывать государю императору. Его величество высочайше повелеть соизволил: Татаринову назначить место для житья в котором-нибудь из уездных городов Московской губернии.

      Сообщив о сей монаршей воле, для исполнения, господину московскому военному губернатору, честь имею Вас, милостивый государь мой, об оной уведомить. Пребываю с истинным почтением,

Вашего превосходительства покорнейший слуга князь Лопухин».

      Генерал-майор Торкель прожил у деда тридцать лет и после разорения Тучковых переехал с ними в Яхонтово, где я помню его с детства и где он скончался в 1839 году.

      Детей своих дед воспитывал по тому времени замечательно: сначала у них были всевозможные учителя, потом сыновья его учились в Школе колонновожатых старика Муравьева, которого молодежь чрезвычайно любила и уважала3. Это было замечательное и лучшее в то время учебное заведение, в котором отец мой не только усвоил высшую математику, но и развил преподавательский талант, впоследствии очень пригодившийся нам и его школе крестьянских детей.

      Окончив курс в школе, отец мой вступил в Московский университет, а впоследствии – на службу в Генеральный штаб, был произведен в поручики и в этом чине остался до конца жизни. Пылкий и самостоятельный характер отца оказался непригоден для военной службы; не раз у него случались неприятности с начальством, обращавшимся с подчиненными подчас довольно грубо. Так, например, однажды, посланный куда-то по казенной надобности, отец мой, тоже Алексей Алексеевич Тучков, стоял на крыльце станционного дома, когда подъехала кибитка, в которой сидел генерал (впоследствии узнали, что это был генерал Нейдгардт).

      Он стал звать пальцем отца моего.

      – Эй, ты, поди сюда! – кричал генерал.

      – Сам подойди, коли тебе надо, – отвечал отец, не двигаясь с места.

      – Однако кто ты? – спрашивает сердито генерал.

      – Офицер, посланный по казенной надобности, – отвечает ему отец.

      – А ты не видишь, кто я? – почти кричит генерал.

      – Вижу, – отвечает отец, – человек дурного воспитания.

      – Как ты смеешь так дерзко говорить? Твое имя? – кипятится Нейдгардт.

      – Генерального штаба

3

Николай Николаевич Муравьев (1768—1840) – основатель Школы, восемь лет содержавший ее на свои средства. Среди выпускников заведения было почти два десятка декабристов. – Прим. ред.