Пока живу, люблю. Алина Знаменская

даже трепетом погладила ее. Вике стало неловко. Она почувствовала себя.., слишком здоровой, что ли? Ей стало досадно за свой румянец на щеках, за свои мягкие белые пальцы, за свою здоровую полноту, которая теперь казалась неприличной на фоне болезненной Марининой худобы.

      – Ты заболела? – спросила Вика очевидное.

      – Да пустяки. Об этом – потом. Мы так давно не виделись! Я хочу, чтобы ты рассказала о себе.

      Виктория физически ощущала на себе Маринин взгляд, полный неподдельной заинтересованности. Более того, эта заинтересованность носила характер жажды, оттенок чего-то собственнического.

      Марина смотрела на Вику так, как, должно быть, смотрят матери на детей, приехавших в родной дом после долгого отсутствия.

      Виктория растерялась.

      – Что обо мне рассказывать, Марина? Живем вдвоем с матерью. У отца другая семья.

      – Правда? А твоя младшая сестра?

      – Юлька выскочила замуж, родила. Теперь у меня и братик есть – Артурчик, и племянник – Ромка. Такие вот дела.

      – Вот это да! Но Юлька же такая молоденькая, она, наверное, еще учится?

      – Учится. Отец оплачивает обучение. А мать нянчит внука. И мне, конечно, достается. Мать до сих пор не может смириться, что папа ушел к другой женщине.

      – Ну а ты? Ты сама? – перебила Марина. – У тебя мужчина есть?

      – Какой мужчина! – Виктория махнула рукой. – В нашем захолустье! Да и живу я как – школа, дом, магазин, дом, школа. Изредка – конкурсы в колледже и поездки на семинары. Пойти у нас в городе некуда, так что…

      – Понятно, – задумчиво произнесла Марина, не выпуская из рук Викину ладонь. – Ну а на работе.., все хорошо?

      Вика пожала плечами. Усмехнулась. Можно сказать и так: все хорошо. Учеников много. В конкурсах Вика с ними участвует, без дипломов не остается. Коллеги ее уважают. А с другой стороны – чего хорошего-то? Зарплата нищенская, нервотрепки – куча. Вот и думай – хорошо или плохо? Вика вкратце поведала Марине о своих перипетиях. Неподдельное внимание Марины удивляло. Она ловила каждое Викино слово и удовлетворенно кивала, не прерывая. На что это было похоже? Возможно, на то, как бабушки слушают своих внучек-невест. Бабка, лишенная собственных ярких переживаний, готова переживать задругах. Исподволь насыщаться чужими впечатлениями.

      Виктория подумала, что, вероятно, Маринина болезнь сыграла тут не последнюю роль – от Вики на Марину повеяло жизнью, весной, чем-то еще…

      Вика потихоньку освоилась с положением долгожданной интересной гостьи и рассказывала о себе уже в красках, подробно, с эмоциями. Марина смеялась, охала, ахала.

      Она вдруг вспомнила, что подруга с дороги и, конечно же, голодная. Марина заставила Вику достать из холодильника еду и накрыть на стол. Вика подчинилась. Теперь на журнальном столике между креслами пестрели фрукты, лежали нарезанные наспех сыр и колбаса, дымился ароматный кофе. Здесь, в Марининой палате, имелось все – от электрического чайника до сотового телефона. Холодильник был забит вкусностями до отказа. Сама Марина