Не время для драконов. Ник Перумов

он выбрал смех. Уж очень нелепо выглядела Тэль. Как и он, впрочем. Виктор протянул руку, снял со щеки девочки прилипший лист.

      – Как ты это придумал? – спросила Тэль.

      – Ты же сказала, если что случится – падай, – невозмутимо ответил Виктор. – Вот. Я послушный.

      Тэль снова хихикнула, уже тише. Виктор огляделся.

      Полная чертовщина. Они были в лесу, и не в окультуренном грязненьком подмосковном лесочке, а в нормальном, воскрешающем в памяти картины Шишкина. Холм, с которого они скатились, вроде бы наличествовал… вот только никакой тропинки Виктор на нем углядеть не мог. Небо, только что бывшее голубым, затягивали плотные тучи.

      А самое главное – вокруг царила осень. Непоздняя, наверное, потому что было не так уж и холодно, но именно осень. С деревьев почти полностью облетели листья, лишь на вершинах осталось чуть-чуть бурого и желтого цвета.

      И тихо. Очень тихо. Никогда так не бывает рядом с пляжами и прочими местами отдыха. Всегда находится придурок, решивший, что в нем гибнет певческий талант, или компания, включающая магнитофон на полную мощность…

      – Где мы, Тэль? – спросил Виктор. Вопроса, где их странные преследователи, даже не возникло. Он просто чувствовал, что поблизости их нет.

      – Дома. У меня дома. – Тэль провела ладошкой по лицу, стирая остатки крови. Ран не было.

      – У тебя дома? – Виктор произнес эти слова медленно, по слогам. Только так и можно было заполнить звенящую пустоту, оккупировавшую сознание. Он не мог ни о чем думать. Не верил. Не мог поверить.

      – Ну да. Ты обещал проводить меня домой.

      – И… и где он, твой дом? В Серебряном Бору?

      – Нет, – Тэль зябко обхватила руками тонкие плечики, – гораздо дальше.

      – Ага. Параллельные миры. – Виктор попытался ехидно усмехнуться, правда, получалось это у него не слишком.

      – Называй как хочешь. – Тэль безуспешно попыталась убрать с лица пропитанную грязью прядь. – Пойдем, тут неподалеку озерцо. Вымоемся.

      – В такой холод?! – с ужасом произнес Виктор.

      – Иначе замерзнем, – наставительно произнесла Тэль. Холод с каждой минутой все крепче вцеплялся в их мокрую одежду невидимыми когтями.

      – Бежим! – Тэль потянула Виктора за руку. И они вновь побежали.

      Осенний лес многозвучен и мягок. Он обволакивает тебя, ты погружаешься в него, растворяешься в нем, и вот – уже не идешь – летишь, не чувствуя ног. С Виктором такое случалось нередко – даже в хилых и замусоренных перелесках «ридной Подмосковщины». Здесь же лес с первого мгновения, с первого вдоха вошел в него; все казалось странно знакомым, хотя многих деревьев Виктор узнать не мог. Вот, скажем, это, корою – граб, а листьями – чистый клен. Или вот – похожее на ольху, а длинные серебристо-золотые сережки на ветвях и вовсе ни к селу ни к городу.

      Лес был чужим… и не был. Они с Виктором встретились словно два брата после очень, очень долгой разлуки.

      Виктор и Тэль бежали по мягкому ковру палой листвы, проскальзывая сквозь облетевшие кустарники, мимо давно павших лесных исполинов, уступивших свет, воздух и землю