Цена всех вещей. Мэгги Лерман

это выглядит лишь с того места, где я сижу.

      – Да, – говорю я. – Хотя фактически, думаю, уже старшеклассница. Младшие классы почти позади.

      – У меня есть дочь. Она чуть старше тебя.

      – О!

      – Она особенная, моя дочь. Знаю, так думают все родители, но это правда.

      И вот, когда мне кажется, что хуже себя чувствовать уже невозможно, меня вдруг посещает один из этих острых приступов боли от мыслей о маме. Это застарелая боль. Обычно я спокойно живу по нескольку недель, прежде чем она вспыхивает снова – боль в запястье беспокоит меня куда чаще, – однако иногда такое случается. Фотография в подарочном каталоге. Плачущий ребенок на пляже. Семьи, которые приходят в «Свит Шоппе» в полном составе. А теперь я раскисла из-за дочери гекамистки.

      Как только я делаю глубокий вдох, подавив свои чувства, свет в доме меркнет. Из щелей в стенах и полу тянет холодом. Запястье пульсирует в такт биению сердца. Гекамистка стоит спиной ко мне у плиты. Она закатывает рукав и делает быстрое движение камнем, который держит в другой руке. Я не могу сказать, что в этот момент происходит в кастрюле, за колдуньей ничего не видно.

      – Ты выглядишь решительно. Это хорошо. Постигай свой разум, постигай саму себя. Но молодые люди не всегда смотрят в корень, и никто не говорит о том, что делает гекам. Больше не говорят. Ты сейчас думаешь о том, как это опасно. Ведь если становиться гекамистом незаконно, это может быть плохо, не так ли? Стыдно. Глупо, как же глупо. – В квартире стоит почти непроглядная темень, за исключением кастрюли, откуда исходит свечение. Колдунья смотрит в нее. – Твои мысли не опасны. Но заклинания памяти могут привести к неловкости, особенно если ты столкнешься со своим парнем снова. Встречаешь его как-нибудь на улице, он пытается сказать «привет», ты его не узнаешь, он смущен или злится – и так далее, и тому подобное.

      – Это не проблема, – говорю я. Вздыхаю и отхлебываю чай. По вкусу похоже на «Липтон», не хватает молока. В темноте и холоде, когда мое спасение уже так близко, сказать самые трудные в мире слова оказывается легко. – Он мертв.

      2

      Кей

      Пятью месяцами ранее

      Большинство людей, думая о Кейп-Коде, представляют пляжи и прогулки на яхтах, песок и солнце, родных и друзей, поедающих мороженое и играющих в волейбол. И четыре или пять месяцев в году все действительно так. Туристы заполняют городки, отели, рестораны и пляжи. Светит солнце и шумит прибой, и у нас есть смысл существования.

      Но в середине января все не так. Отели и сдающиеся в аренду апартаменты пусты. Холодно. Пляж больше походит не на пляж, а скорее на край земли, и повсюду океан, заключающий нас в кольцо. Кейп-Код – это остров, вы же знаете. Два моста впускают и выпускают нас отсюда, но большую часть времени мы в ловушке, заперты на узенькой полоске суши, которую никто не стал бы искать, в полном одиночестве. Ветреное, плоское, коричневое, и желтое, и серое небо напоминает землю.

      В ранних январских сумерках Диана, Ари и я отмечали праздник. Я стащила бутылку «Грей Гус» из тайника моей