Стеклянное море. Сергей Лукьяненко

удивленно посмотрел на меня. Сказал:

      – Я думал, лет на десять больше. Тогда понятно. Ты думаешь, что путь тела, путь активности важнее, чем путь души. Но мир можно изменить, лишь изменив каждого человека в мире.

      – Интересно, как изменить человека, не проявляя никакой активности.

      – Своим примером. Показать ему, как меняется душа, и увести за собой.

      – Многих же ты увел, Дед.

      Майк криво улыбнулся.

      – И все-таки, чего ты добиваешься? Пусть роддеров станет много, пусть они превратятся в силу… пассивную силу. Хроноколонии уже существуют, этого не изменить.

      Майк помолчал, потом неохотно ответил:

      – Пути есть. Уйти из нашего пространства… оставить его фангам и хроноколониям. Пусть разбираются между собой.

      Я промолчал. Если Майк считает, что путь духовного совершенствования должен кончиться предательством галактических масштабов… На подлеца он не похож.

      А может быть, старый роддер действительно считает эту альтернативу самой этичной. Может быть, он видит и другие развязки в треугольнике Земля-фанги-хроноколонии. Неизмеримо худшие, чем бегство землян в иное пространство?

      – Дед, – не глядя на него, спросил я. – Ты со всеми ведешь такие беседы?

      – Нет, – не колеблясь ответил Майк. Я не высказывал всего даже своим ребятам.

      – А в чем тогда дело? Вербуешь в роддеры? Не пойду.

      – Ты землянин, я верю Вику. Ты колонист… если верить тебе. На тебе защитный комбинезон сотрудников проекта «Сеятели», если мне вконец не изменяет память. Но ты ненавидишь этот проект куда больше, чем я…

      Дед лениво поворошил ногой тлеющие ветки. Похоже, его костюм огнеупорен, как и мой.

      – Видишь ли, Сергей, любой настоящий роддер – это отличный психолог. И читает мимику даже очень сдержанных людей. Твою мимику не поймет разве что ребенок. Ты чужак, прячущийся от властей.

      4. Гостиница для шпиона

      Я попытался улыбнуться, но лицо не слушалось, улыбка вышла жалкой и ненатуральной.

      – И что ты собираешься делать, Майк?

      – Ничего. И вовсе не из-за твоего пистолета. Мы тоже оппозиция власти – пусть и пассивная.

      Почему-то я верил ему. Даже без всяких объяснений. Однако Майк решил внести полную ясность:

      – Схватись с ними. Лишняя проблема проекту «Сеятели» или Ассамблее – это шанс, что услышат и наш голос.

      – Тем более что он станет компромиссом, – предположил я.

      Дед кивнул. Не удержавшись, я добавил:

      – Впору загордиться. Опытный психолог-роддер считает меня проблемой для целого проекта с двухмиллионным штатом.

      – Считаю, – серьезно подтвердил Майк. – Не от хорошей жизни, но считаю.

      Он порылся в лежащем на траве рюкзаке. Странно, но эта деталь туристского снаряжения почти не изменилась: те же лямки и клапаны, карманы на боках, ярко-оранжевая ткань, уже слегка выгоревшая на солнце.

      Дед извлек из кучи какого-то разноцветного тряпья плоскую стеклянную флягу с прозрачной