Венерин башмачок. Алина Знаменская

насчет ночлега. – Если ребята еще не заняли роль священного божества, то я могла бы…

      Если бы Лариса была в состоянии смеяться! Она непременно расхохоталась бы коллеге в лицо. Но ей было не до смеха. В мозгу гвоздем торчал Стас. Стас любит другую женщину. А она, Лариса, неинтересна ему больше. Она никому не интересна. Даже детям. Даже самой себе…

      – Конечно, конечно, – поспешно ответила она Прытковой. – Светлана Тимофеевна, пересчитайте, пожалуйста, мальчиков. А я загляну к девочкам.

      Отправив Прыткову, Лариса задержалась у костра. Она пошевелила палкой угли, подбросила хворост. Почему, ну почему ей так не везет? Она дожила до того, что в собственном муже способна вызвать только жалость. Где она совершила ошибку? Когда? Что теперь делать? Как жить дальше? И стоит ли жить…

      То ли от нахлынувших чувств, то ли от искр защипало в глазах. Сейчас она так любила Стасика! Мысль о том, что именно в эту минуту он может обнимать другую, приводила ее в ужас. Вот уже почти месяц она могла быть относительно спокойной, лишь когда видела его перед собой. Сейчас же, оставшись в одиночестве у костра, Лариса поняла, на какую пытку обрекла себя, согласившись на этот поход.

      – Ларочка Николаевна! ЧП!

      Прыткова колобком катилась к костру. Лариса с трудом отключилась от личных дум.

      – Что стряслось?

      – Воскобойников и Петров пропали!

      – Как пропали? Что вы такое говорите? Может, они, извините, пописать отошли?

      Но тревога уже охватила Ларису с головы до пят. Она метнулась к палатке мальчиков.

      Через полчаса лагерь был поднят по тревоге. Сонные дети выползали к костру.

      – Ребята, постарайтесь вспомнить, о чем говорили Воскобойников с Петровым перед отбоем, – попросила Лариса.

      – Это очень важно! – воскликнула Прыткова.

      Со сна дети ничего не могли понять.

      – Ди-ма! Са-ша! – надрывалась Лариса в хоре с двумя десятками голосов. В ответ – тишина.

      – Все обсуждали легенду, – наконец буркнул кто-то. – И они обсуждали.

      – Что именно говорили? – допытывалась Лариса. – Ну, кто слышал?

      – Я слышала. – Из темноты вышла Оля Земчихина. – Они спорили о том, кто не побоится пойти в пещеру. Ночью.

      Повисло молчание.

      – Я же не знала, что они и вправду пойдут… Придурки! – Оля Земчихина спряталась за чью-то спину.

      Все молчали и смотрели на Ларису. И Прыткова смотрела на нее во все глаза.

      – Так. Все по палаткам! – Лариса не узнала свой собственный голос, прозвучавший будто со стороны. – Чтобы ни одна душа даже носа не высовывала. Светлана Тимофеевна, где у нас фонарь?

      – Ларочка… – Прыткова подошла к ней вплотную. – Мы пойдем туда вместе! Это моя вина, и я…

      – Нет! – отрезала Лариса. И сумела выдавить из себя улыбку. – Кто-то должен остаться с детьми. А я этих шалопаев сейчас приведу. Скорее всего они не успели дойти до пещеры. Курят где-нибудь в кустах.

      Лариса рассовала по карманам спички и фонарик. Шагнула прочь от костра. Ночь с жадной готовностью