Улисс. Джеймс Джойс

из окна глядела как две собаки случаются под стеной не содейте зла{291}. И сержант ухмылялся. Она была в том палевом халате с прорехой, так и не собралась зашить. Польди, давай мы. Ох, я так хочу, умираю. Так начинается жизнь.

      Потом в положении. Пришлось отменить концерт в Грейстоуне. Мой сын в ней. Я мог бы его поставить на ноги. Мог бы. Сделать самостоятельным. Немецкому научить.

      – Мы не опаздываем? – спросил мистер Пауэр.

      – На десять минут, – сказал Мартин Каннингем, посмотрев на часы.

      Молли. Милли. То же самое, но пожиже. Ругается как мальчишка. Катись колбаской! Чертики с рожками! Нет, она милая девчушка. Станет уж скоро женщиной. Маллингар. Дражайший папулька. Студент. Да, да: тоже женщина. Жизнь. Жизнь.

      Карету качнуло взад-вперед и с ней четыре их тулова.

      – Корни мог бы нам дать какую-нибудь колымагу поудобней, – заметил мистер Пауэр.

      – Мог бы, – сказал мистер Дедал, – если бы он так не косил. Вы меня понимаете?

      Он прищурил левый глаз. Мартин Каннингем начал смахивать хлебные крошки со своего сиденья.

      – Что это еще, Боже милостивый? – проговорил он. – Крошки?

      – Похоже, что кто-то тут устраивал недавно пикник, – сказал мистер Пауэр.

      Все привстали, недовольно оглядывая прелую, с оборванными пуговицами, кожу сидений. Мистер Дедал покрутил носом, глядя вниз, поморщился и сказал:

      – Или я сильно ошибаюсь… Как вам кажется, Мартин?

      – Я и сам поразился, – сказал Мартин Каннингем.

      Мистер Блум опустился на сиденье. Удачно, что зашел в баню. Ноги чувствуешь совершенно чистыми. Вот только бы еще миссис Флеминг заштопала эти носки получше.

      Мистер Дедал, отрешенно вздохнув, сказал:

      – В конце концов, это самая естественная вещь на свете.

      – А Том Кернан появился? – спросил Мартин Каннингем, слегка теребя кончик бороды.

      – Да, – ответил мистер Блум. – Он едет за нами с Хайнсом{292} и с Недом Лэмбертом.

      – А сам Корни Келлехер? – спросил мистер Пауэр.

      – На кладбище, – сказал Мартин Каннингем.

      – Я встретил утром Маккоя, – сообщил мистер Блум, – и он сказал, тоже постарается приехать.

      Карета резко остановилась.

      – Что там такое?

      – Застряли.

      – Где мы?

      Мистер Блум высунул голову из окна.

      – Большой канал, – сказал он.

      Газовый завод. Говорят, вылечивает коклюш. Повезло, что у Милли этого не было. Бедные дети. Сгибаются пополам в конвульсиях, синеют, чернеют. Просто кошмар. С болезнями сравнительно легко обошлось. Одна корь. Чай из льняного семени. Скарлатина, эпидемии инфлюэнцы. Рекламные агенты смерти. Не упустите такого случая. Вон там собачий приют. Старый Атос, бедняга! Будь добрым к Атосу, Леопольд, это мое последнее желание. Да будет воля твоя. Слушаемся их, когда они в могиле. Предсмертные каракули. Он себе места не находил, тосковал. Смирный пес. У стариков обычно такие.

      Капля дождя упала ему на шляпу. Он спрятал голову и увидел, как серые плиты

291

Не содейте зла – так называли Ричмондскую тюрьму в Дублине, по надписи над ее входом.

292

Джо Хайнс – персонаж рассказа «В день плюща»; см. также эп. 7, 12. Его фамилия, от ирл. eidhean, плющ, – в соответствии с образом: в рассказе, как и в романе, он – пылкий патриот и почитатель Парнелла.